Морис Торез

Имя оратора, выступавшего с этой речью в 1933 году,— Морис Торез. И он не только не был привлечен к ответственности за свои слова, опубликованные в официальном органе, за слова, которые не раз находили подтверждение в других его речах, статьях, в деятельности партии, которой он руководит… но, больше того, он стал впоследствии министром и даже заместителем председателя совета министров Французской Республики, и произошло это не потому, что социалисты, народные республиканцы и деголлевцы, входившие в правительство, думали, будто Торез изменился, а потому, что партия, которой он руководил, следуя этим принципам, заставила своей патриотической деятельностью социалистов, народных республиканцев и деголлевцев предложить пост заместителя председателя совета министров лучшему защитнику изложенных выше принципов.

И вот в наши дни на основании вольного толкования записей, взятых из блокнота, который был похищен в нарушение конституции из портфеля представителя народа, делают вид, будто впервые стала известной политика Французской коммунистической партии в индокитайском вопросе, ее преподносят, как нечто новое, как нечто тайное, внезапно ставшее явным, как одну из составных частей какого-то зловещего заговора. И на основе этого советник Петена, Пине, и его подручные, Брюн[13] и Мартино-Депла[14], требуют применения чрезвычайного закона социалиста Сероля против так называемой деморализации армии и нации, закона, предусматривающего смертную казнь для обвиняемых, чрезвычайного закона, который господин Пине, советник Петена, ни разу не опротестовал в те дни, когда военные суды Виши применяли его к героям французского Сопротивления.

Мне скажут, что преследования, начатые в связи с мнимым заговором, направлены одновременно и против позиции, занятой коммунистами по вопросу о войне в Индокитае, и против их позиции неприятия двухлетнего срока воинской службы. Действительно, французская буржуазия, ставшая свидетелем того, как бельгийскому королю пришлось, несмотря на данное им Эйзенхауэру обещание, отступить в вопросе о продолжительности военной службы вследствие протеста большинства бельгийских трудящихся, французская буржуазия, говорю я, по-прежнему стремится заставить нашу молодежь два года служить в армии и потому боится активной деятельности коммунистов в поддержку общенационального требования, ибо требование отменить закон о двухлетней воинской службе — требование не одних только коммунистов, подобно тому как требование положить конец грязной войне — также требование не только коммунистов, хотя они поддерживают его с самого начала войны и ни разу от него не отступали. Можно ли обвинять в «заговоре» людей, выступающих против двухлетнего срока военной службы, можно ли на этом основании бросать их в тюрьму, как это было сделано с руководителями Союза республиканской молодежи Франции, если еще 15 марта 1935 года с трибуны Палаты депутатов Морис Торез заявлял:

«Никто не может отрицать реальность и широкий масштаб перевооружения гитлеровской Германии, и мы меньше, чем кто бы то ни было, потому что наши товарищи, немецкие коммунисты, несмотря на опасность, угрожавшую их жизни, первые разоблачили подозрительные происки генералов рейхсвера. Вождь Коммунистической партии Германии, наш товарищ Тельман, брошен в тюрьму по обвинению в государственной измене, по тому самому обвинению, которое «Эко де Пари» выдвигает здесь против нас. Но кто перевооружил Германию? Кто допустил ее перевооружение, а порою даже содействовал ему?»

Здесь я оборву цитату. Обратите внимание на то, что речь эта произнесена в марте 1935 года, и сегодня мы с полным правом можем крикнуть советнику Петена, господину Пине, и министру Петена, господину Шуману: «Кто перевооружил Германию? Дюколоне и другие руководители республиканской молодежи Франции, которых вы обвиняете в деморализации армии и нации, или кто-нибудь другой?» Но обратимся снова к речи Мориса Тореза.