Мормилай. Восстание проклятых

Перебежав через площадь, я нырнул в пустующие торговые ряды, не забывая подбадривать преследователей выстрелами. Муравьи следовали за мной по пятам, сшибая всё на своём пути. Лопались деревянные прилавки, что были веками пусты, опрокидывались пустые ящики, в которых долгие годы не хранили рыбу, отбрасывая с пути бочки, в которых давным-давно не теплился эль. Я же сломя голову мчался к причалу, у которого покачивался на волнах бриг. По переброшенным на берег стропам я легко поднялся на борт и принялся от души палить по преследователям. Пули свистели, то и дело находя цель, но призрачное воинство, не замечая повреждений следовало за мной.

Застыв у фок-мачты, я дождался пока первый охотник достигнет корабля, и от души саданул его саблей между глаз, тотчас уходя из-под удара. Закачавшись, муравей, едва не сверзился с палубы, но был подхвачен другими охотниками, которые тотчас бросились на меня. Я поднырнул под свёрнутый косой гафельный парус грот-мачты и устремился к корме. Обернувшись, вскинул руку и снова выстрелил. Муравьи упрямо пёрли на меня, оставалось лишь нырнуть под палубу, скрываясь в кубрике. За спиной стучали как заведённые острые ноги преследователей, а я танцевал, пиная им навстречу стулья и столешницы, опрокидывая бочки, безостановочно паля из пистолета, то и дело подбадривая:

— Ну, же! Это всё, что вы можете? Глупые насекомые! Валите в свой муравейник, вам нечего тут ловить! Я не подаю ничтожествам!

Однако несмотря на видимый кураж, внутри я был собран и трезв. Спустившись на уровень ниже, я заблокировал две двери, чтобы преследователи хоть немного повозились и остановился подле орудийного порта. Поднатужившись мне удалось откатить назад тяжёлую пушку. Высунув ногу наружу, я замер, выжидая. Жвалы хищно клацали, грозя мне адскими муками, ороговелые ноги стучали, почище молотков в рабочем квартале. Наконец, дверь начала сотрясаться от тяжёлых ударов алебард и гизарм по ту сторону. Секунда, другая и дерево лопнуло, а в проём потянулись трясущиеся от вожделения лапы. Я выстрелил последний раз, и протиснувшись через орудийный порт, выпрыгнул наружу. Вода приняла меня холодным всплеском. Руки и ноги ритмично заработали, унося тело подальше от брига.

Когда я отплыл примерно на треть версты по ушам стегнуло громогласным взрывом, перерастающим в рокот и плеск, от падающих на водную гладь останков корабля. Иляс подорвал пороховой погреб. Не желая уворачиваться от падающих на голову горящих досок, я нырнул. Меня окружала кромешная мгла, нарушаемая вспышками и сполохами у поверхности. Выждав с минуту, я поплыл к берегу. К этому моменту заговорили пушки береговой охраны. Арон методично поджигал фитили орудий, отправляя новые и новые снаряды в остов сотрясающегося в предсмертной агонии корабля.

Когда я выбрался на пристань, меня уже ждал донельзя довольный Иляс. На какой-то момент, мне показалось, что его лицо прежнее. Лейтенант псковской пехоты самодовольно смотрел на утихающее зарево пожара, а отголоски пламени плясали в его глазах. Но я тотчас себя одёрнул, словно, не позволяя в это поверить. И правда. Знакомое, едва ли не родное лицо, было будто немым. Мускулы расслаблены, взгляд холоден и спокоен. Так не смотрит живой.

«И никакой он не довольный. Это злобная радость. Злорадство».

Заметив меня, он лишь коротко кивнул, снова переводя взгляд на тонущие останки.

— Хорошо сработали, — бросил я.

— Угу, — хмуро отозвался он.

Я мог бы сказать, чтобы он не унывал. Что всему есть смысл, и даже эта крохотная победа – наша новая борьба, но язык не повернулся этого сделать. Слова застряли в глотке, забираясь обратно, стыдясь своей сути. Я знал, от чего так.

«Он верит мне, и пойдёт дальше, куда угодно, возможно, даже, как и раньше — до конца. Но мы не равны. Я могу вынырнуть из этого кошмара в другой чуть менее мерзкий, как вынырнул из этих тёмных вод, но он — нет».

— Иляс, дружище… — проговорил я, севшим голосом.

— Воронка успокаивается, — заметил он, глядя мне за спину.

— В этот раз быстро.

— Когда, как, — неопределённо ответил Иляс. – Тебе пора уходить.

— Надо разыскать уцелевших, раз открылась воронка, посылали за беглецами…

— Я знаю, что делать Алексей, — мертвенным голосом отозвался Иляс. – Тебе пора уходить. Мы справимся.

Я закрыл глаза, и успокаивая дыхание, замер. Сначала ничего не происходило. Прибойные волны клокотали где-то неподалёку, то и дело слышались пощёлкивания и всхрапы утихающего пожарища. Звуки становились всё тише и тише. На голову обрушилось головокружение, участился пульс, я часто задышал… А затем с хрипом согнулся, хватаясь за голову. Виски ломило от боли, но давление быстро спадало. Я замер посреди каминного зала, который уже видел однажды. Моё тело лежало аккурат там, где когда-то скончался Михаил Хшанский.

«Сколько прошло времени? Это же было совсем недавно. Чёрт подери, там и правда иначе течёт время… И эта проклятая усталость, я словно вечность не спал… Хотя…».