Морок

– Да что уж. Событий много произошло, их всех надо в узелок один связать, это трудновато, конечно. Ну, да я помогу. Благодаря тому, что ты пришёл, флейтист смог связать два события в одно: легенду о приходе некрисей из-за появления вблизи магов, тех самых, твоих друзей, и нарушение указа Клариссы ее внучкой. Благодаря этому ветку Клариссы извели. А раз извели – значит магии путь открыт во дворец. Не страшно теперь-то указ нарушать, когда уже всё нарушено и всякого насмотрелись. Ещё одно событие – Богдан твой выжил, а он не просто тучи на солнце напяливать умеет или светить в темноте, это любой фонарь сможет, а прям вот то, что обычным людям и нужно – из пустоты предметы доставать. Сейчас этого самого все и ждут: народу и поесть охота, и поплясать, а последнее время у него только труд тяжелый и ночи бессонные. Так что они Богдана-то увидят, сами магов привечать начнут теперь. Миролюба ты спас, хотя и мать его тебя изводила, да и он на тебя набросился. А значит и бардам в Краю быть, и песням быть, и пляскам, и заговорам на урожай, на солнце и на дождь, и на рождение здоровых детей…

– Ой, а я ему запретил своё искусство-то применять, он хотел песню о походе нашем…

– Барду петь запретить? – рассмеялся пышноусый. – Напугал кота котлетой. Ты можешь запрещать, сколько вздумается. А бард не сочинять не может. Да я ему ещё втихаря на затылок капель из твоего серебряного кубка, который ты у дев истинных спёр, помнишь, вот этих капель ему смахнул. Они ж самые капли истины и есть, теперь важнее барда, чем Миролюб, во всём мире не сыщешь… Не волнуйся.

– А что с флейтистом? – спросила Лея. – Раз уж, выходит, он помогал магии в Краю, а мы его под суд…

– А вот за этим я вас и догнал, – признался пышноусый. – Нам с флейтистом, хоть мы и давно знакомы, а не ужиться сейчас никак. И только ты наш спор можешь разрешить.

– Как это, – удивился Иннокентий.

– У флейтиста, видишь, это давняя история, с чего б начать, – подбирал слова пышноусый. – У него отец был… Мы с батькой его знакомцами хорошими считались. В общем, отец обещал в лепёшку разбиться, а моего сына на престол вывести, назло Клариссе, которая его жену сгнобила. Вот флейтист и мучается теперь, вроде батино дело доделать обещал…

– А что ж ты его отца не сберёг? – спросила Лея. – Я ту историю хорошо знаю, как флейтист мальчонкой к бате ходил в ключи свистел, без мамки, без папки остался… Ты-то где был, друг отца?

– Виноват я… – склонил голову пышноусый. – Виноват перед ним… Не знал я…

– Как это ты не знал, – запротестовал Иннокентий. – Ты ж всё знаешь…

– А вот этого не знал, ключник там, старый хрыч, могучий он был, я не знал ничего… В общем, что теперь карманы наружу выворачивать, обиды на свет выставлять. Мне, Кеш, помощь твоя нужна. Мне флейтист-то ничего не сделает, сам понимаешь, меня достать невозможно. Да и я ему ничего не сделаю, он бессмертный тоже… Но вот он мне досаждать будет долго, потому что зарёкся всех королей, кроме тебя, гнобить. А я ещё перед ним виноват, что Миролюба не дал убить, по твоей просьбе, между прочим, не дал. Так что ты тоже у меня в долгу. Так и выходит, я – у флейтиста, ты – у меня.

– Короче, – рассмеялся Иннокентий.

– Скажи ты ему, что ты король, а я наместник, с твоего высочайшего указа…

– Да, пожалуйста, – улыбнулся юноша. – Как только я ему скажу?

– А здесь он, сейчас, у нас тут перемирие небольшое, Гога леща прислал с кухаркой своей новой, вместо Аксиньи она, так мы за чарочкой пока вражду отложили, да и то дело – тётушку старую надо к Гоге домой вернуть, вот везём…

– Гога? – удивился Иннокентий. – Ох, а как же он, про Казимира-то знает?

Пышноусый помотал головой. Иннокентий вздохнул.

– Так ему и надо, – ввернула-таки слово Лея.

– Чудно всё в этой жизни, не знаешь, где тебя и что остановит, – вздохнул Иннокентий. – Мне и Гогу жалко, и королеву эту. Она ведь меня так ждала, планы придумывала, как со мной быть, она ж магию уже сама хотела вернуть, думала, я помогу. А я и помог. Только она не знала, что помощь моя будет в том, что я её смерть приближу. А в остальном всё, как она и желала, магия возвращается. Выходит, если бы не я, она б жила, а я, вот он, ничего со мной не сталося, чешу по тракту к дому… Правду говорят, бойся желаний своих, неровён час они тебя и погубят… Что там с флейтистом?

– Да сейчас, – раздался голос пышноусого из кибитки, ехавшей следом за конным отрядом. – Заснул, подлец. Ну надо ж так, всего делов-то и осталось, что услышать твой указ, эх, ты, вставай давай! Матушка, иди-ка ты прочь отсюда погуляй пока, мне мальца разбудить надобно…

Из кибитки выбралась сухонькая старушка, новая прислуга Георгия.

– Ну, хоть что-нибудь, хоть какая-нибудь малость прошла в этой жизни без сучка и задоринки, что-нибудь произошло просто? Нет, всё с какими-то заковыками и недоделками, ничего просто так, по-людски, – злился Иннокентий.

– Остынь, касатик, – остановилась рядом с ним седая старушка в дорожном пыльном балахоне.

– Да как же тут остынешь, бабушка, иди себе, не трать время на нас, – вежливо ответил ей Иннокентий.