Моролинги

Второго августа по синхронизированному календарю, за несколько часов до ауранского рассвета, Кульбекин объявил официальную точку зрения: самоубийство. Отсутствие пузырька с ядом или любого другого источника цианида он объяснил, как попытку неких неустановленных лиц бросить тень подозрения на уважаемого господина Рунда. Под неустановленными лицами он подразумевал Виттенгера, меня и Шишку, следов которой так и не нашли. За препятствие правосудию мы с Виттенгером были объявлены персонами non grata. На сборы нам отвели законные двадцать четыре часа.

В чем-то он был, безусловно, прав…

Сезон атмосферных катаклизмов в Амазонии подошел к концу на неделю раньше срока. Некоторые постояльцы стали потихоньку собирать вещи. Брубер договорился лететь первым рейсом. Мне он повторил, что у него дела в гуманитарной миссии ООН.

Поначалу Цанс планировал лететь с Брубером в Амазонию. За последние дни он ослабел настолько, что едва мог передвигаться; при каждом шаге его лицо искажалось болью. Катя нашла для него робота-коляску. После долгих уговоров, Цанс согласился вернуться вместе с нами на Фаон. Вейлинг все время шнырял где-то рядом; узнав, что Цанс возвращается, открытую дату вылета переправил на следующую после нашей: «Лететь с вами?! Увольте…».

Заботы о перевозке тела Бенедикта инспектор взял на себя.

Пред самым отъездом я зашел в ванную забрать зубную щетку.

вейлинг

– увидел я на стене.

Часть третья. Фаон

32

Как я и просил, Шеф не прислал в космопорт ни девушек с цветами, ни оркестра с фанфарами, ни пожарных с фейерверком. На улице – минус пятнадцать, и Нимеш не без злорадства сообщил, что последний раз столь низкую температуру в двадцать второй декаде фаонского года наблюдали пятьдесят лет назад. С чем он меня и поздравил. Среди пассажиров, прилетевших на Фаон вместе со мной, снова отсутствовало единство. Те, кто не запасся теплой одеждой с завистью смотрели, как другие без спешки достают из чемоданов и рюкзаков утепленные куртки и направляются к парковке флаеров не бегом, а спокойным шагом.

Похоже, один только «Мак-Ларен» ждал моего возвращения. По первому зову он подрулил прямо к пассажирскому порталу. Я заплатил штраф за неправильную парковку и скомандовал автопилоту: «Домой к профессору!». Сидевший на заднем сидении Цанс вскинул брови, но ничего не сказал. Из Академгородка я полетел домой.

Едва я вошел в квартиру, как загудел домашний видеофон. Видеофон – самое допотопное устройство в доме, он не умеет переадресовывать сигнал, если дома никого нет. Таким образом, звоня мне на домашний видеофон в тот момент, когда я переступаю порог, Шеф как бы демонстрирует, что я у него на контроле.

По этой причине я не стал отвечать. Пусть не выпендривается.

Через минуту запищал комлог.

– Ты где? – спрашивает Шеф, а сам машинально наклоняет голову, чтобы разглядеть, что у меня за спиной (я стоял спиной к окну). Разумеется, нельзя разглядеть то, чего не схватывает объектив комлога, но и у Шефа рассудок срабатывает позже рефлексов.

Я повернулся и Шеф увидел, что я дома.

– Хитришь?

– Хитрю.

– Как долетел?

– Нормально.

– Нормально, но не в духе… понятно… Часок отдохни и ко мне.

Ну что за спешка, думаю, Вейлинг прилетает послезавтра, Краузли от нас никуда не денется. Скинул одежду, с трудом отыскал чистое полотенце и пошел в душ.

Вместо того, чтобы звонить или оставлять сообщения на автоответчике, Татьяна пишет записки, но пишет она на салфетках, а не на зеркале в ванной. Однако подумал я сначала на нее: неужели вернулась? Потом увидел подпись: "Ш".

Привет, с возвращением. 

– такой текст предшествовал подписи. Я на контроле не только у Шефа. Ровный почерк и наличие двух знаков препинания подсказывали мне, что писал не подосланный биоробот.

Но как она обошла сигнализацию?!

Принял душ, переоделся.

Выходит, отключить сигнализацию в моей квартире ничего не стоит, этим Шишка меня сильно огорчила. Не стоило ей так вламываться. Догадалась ли она, что обязана чем-то скомпенсировать доставленное огорчение? Я метнулся к холодильнику.

Там было всё, начиная с мясных полуфабрикатов от «Рокко Беллс», и кончая тортом-мороженым и бутылкой кофейного ликера, который я не пью.

Я сварил кофе по Татьяниному рецепту: с корицей, кардамоном и фаонским папоротником, закусил полуфабрикатами и тортом-мороженым. По тому, насколько все было вкусно, я понял, что ем ворованное.

Пока я мотаюсь от планеты к планете, Шеф успевает обзаводиться новыми привычками. Теперь он требует, чтобы отчеты ему подавали в распечатанном виде. Шорох бумаги (уверен – он это нарочно) меня жутко раздражал и постоянно сбивал с мысли. Битый час я озвучивал распечатанный отчет, а Шеф шуршал, как мышь в пенопласте. В отместку за шуршание, я принялся вторично расписывать, как ловко я разоблачил подлог со второй банкой цитрусового сока.

– Дуй к Краузли, – перебив, приказал Шеф.

– Вейлинг прилетает послезавтра.

– Я сказал к Краузли, а не к Вейлингу. Он тебя ждет.

– Какие-нибудь особые пожелания?