Мороз по коже. 22 уютных святочных детектива от авторов мастер-курса Татьяны Гармаш-Роффе

Марина потрясенно поднесла руку к глазам. Как она не догадалась раньше, что массивная стекляшка, проволокой скрученная в кольцо — слишком ровной формы. Она взята вовсе не из разбитой люстры, как думали маленькие Саша и Марина. А действительно один в один повторяет форму броши на платье купчихи.

У старухи в уголках губ белела пена от слюны. Она действительно провела всю свою жизнь в библиотеке под портретом Столяровой. Теперь Марина поняла, почему Лариса Владленовна показалась ей смутно знакомой — библиотекарша копировала прическу благотворительницы, а ее блузки с кружевными воротничками и бантами были в том же стиле. Видимо она представляла себя купчихой, и вид камня в кольце Марины совсем свел ее с ума, подтолкнул за край больной фантазии.

— А не дашь, я тебя столкну, а потом колечко сниму, — тихо и зловеще засмеялась сумасшедшая и снова больно ткнула Марину.

Девушка стала судорожно стаскивать кольцо. Пальцы на морозе не слушались. Еще чуть-чуть, и старуха скинет ее с края крыши. Думать об этом не хотелось.

— Вижу, не снимается, ну, что поделаешь… убью!

Марина зажмурилась.

Внезапно снизу, из открытого люка с их лестничной площадки раздался голос:

«Марина, открой, я все понял!»

Старуха неловко развернулась, ее нога скользнула по наледи, и она плашмя упала на крышу и заскользила с нее.

Девушка с ужасом смотрела вниз. Места падения не было видно, но Марина не могла заставить себя сделать ни шага. Кто-то схватил ее в охапку.

И тут со двора раздалась ругань «купчихи» и отборный мат дворника. Саша затащил Марину наверх, к чердачному люку. Оттуда двор был виден чуть лучше. Лыжная палка торчала в груди снеговика. В мусорном баке, вся в помоях и очистках, сидела несостоявшаяся купчиха. Рядом бегал и охал дворник.

— Ну ты меня и напугала, — Саша развернул Марину к себе, взял ее замерзшие пальцы в большие ладони, дыхнул на них теплым воздухом.

— Я же просил никуда не выходить сегодня. Я должен был проверить твоих соседей. И пока проверял, ты вышла и чуть не погибла!

Марина никак не могла прийти в себя и мелко дрожала в его руках.

— Посмотри, ей нужен был этот камень, считает его купеческим сокровищем, Столяровским.

— Ты мое сокровище. Его руки уверенно и крепко держали Марину. Ее сердце билось все сильнее. Он нежно коснулся губами ее губ. От его прикосновения она наконец выдохнула и расслабилась. Когда поцелуй стал крепче, Марина почувствовала, как все тревоги и волнения рассеялись. И счастье, вспыхнув, расцвело в ее груди.

Над ней склонился Саша. Он улыбался, и в его глазах отражались отблески салюта.

— Кто-то уже начал праздновать.

— Если ты готова, то и мы начнем, — и Саша потянул ее к лестнице, в Новый год.

Фарида Мартинес История одного самовара

Сегодня мое первое утро в отеле «Лос Оливос» в горах юго-восточной Испании. Я привык вставать до рассвета и теперь лежу в постели, стараясь нагнать на себя сон. Ленивое зимнее солнце еще не скоро появится на горизонте, сонно потягиваясь лучами. Хочется пройтись и встретить рассвет на склоне горы с видами на раскинувшиеся внизу деревни и полоску моря вдалеке. Но шастать в темноте по незнакомым горам я, конечно, не рискну.

Лежу ещё какое-то время. Встаю и иду в ванную. Душно. Открываю окошко, выходящее во внутренний дворик, и втягиваю носом морозный воздух. Интересно, что там? Протискиваю голову наружу. Темно. Лишь свет из окна позволяет разглядеть слегка побелевшую землю.

Снег выпал! Чувствую какую-то первобытную радость.

Все семь номеров мини-отеля расположены на первом этаже. Восьмиугольное здание замыкается кольцом и состоит из восьми же секций. В одной из них размещается стойка регистрации, в остальных — номера с отдельными входами с улицы. Окна ванных комнат выходят во внутренний двор. Второй этаж отведен под ресторан, кухню и комнаты хозяев отеля. Об этом мне рассказала сама хозяйка, Саманта Родригес, когда я заселялся вчера ближе к полуночи.

Брр, замерз. Втягиваю голову обратно, но в последний момент замечаю, как в одном из окошек загорается свет. Мелькает тень, но сквозь матовое стекло невозможно различить, чья. Кто-то, как и я, мается от предрассветной бессонницы. Один, два, три, четыре. Четвертое окно от моего. Зачем посчитал? Профессиональные привычки подмечать все детали не ослабевают даже в отпуске.

Возвращаюсь в комнату и сажусь в кресло листать ленту новостей из родной Мексики в телефоне. Постепенно небо за окном светлеет.

Собираюсь и выхожу из номера. Обширный двор покрыт тонким слоем снега. Яркие гирлянды, освещавшие ночью территорию отеля, сейчас погашены.