Мороженое со вкусом чили (СИ)

Вчера во время ссоры, он сказал, что мои мысли, подозрения — глупые. Что нет почвы. Я слишком загоняюсь над тем, чего нет. Мою душу вывернули наизнанку и растоптали. Запираясь в ванной, сползла по двери и плакала, растянувшись на плитке. Больно услышать от человека, которому доверяешь такие неприятные слова. С самого детства, приходилось слышать от других, что все мои проблемы надуманные, вздорные, бестолковые. Тогда зачем кому-то рассказывать о том, что гложет сердце, если на самом деле никому нет дела? Громов разозлился. Я всегда видела его спокойным и нежным со мной, а тут сорвался. Для меня это было неожиданностью. Он, итак, ничего не рассказывает, а тут словно стал другим человеком. Я не знала, что в тот момент происходило у него в голове, но осадок остался. Просматривая фильмы или читая книги, у многих пар возникают ситуации непонимания и притирки. Но если что-то тревожит одного из них, то почему тогда человек не может поделиться, а решает сорваться на того, кто не виноват в том, что происходит. И сейчас своим поведением, он натолкнул меня на отторжение. Не поговорил, а просто решил закончить разговор между мной и Фроловым. Я не понимала, что сделала ему. Не понимала, почему в последнее время, он постоянно злился после телефонных разговоров. При ребенке, Макс вновь вернулся, словно ему захотелось отвлечься, а потом все повторилось. Я почувствовала себя маленькой боксерской грушей, по которой можно бить. А спрашивая его в чем дело, все время отмалчивался или махал рукой. Мог молча уйти покурить или замкнуться, занимаясь своими делами, в которые опять же меня не посвящал. Наш скандал многое прояснил. И видимо я не та, кто должен быть рядом с ним. Кто должен идти бок о бок. То, что между нами произошло и наш общий символ на руках, словно испарялись. Когда мы успели встать у края? Когда мы решили упасть в пропасть?

У меня зазвонил мобильный. На экране дисплея светилась фотография Вики. Мигом нажала на зеленую трубку и пискнула:

— Вика?

— С-о-о-н-я-я… — вялый и хрипловатый ответ Покровской заставил меня сесть на пол и начать плакать.

— Господи. Вика…Вика….

— Привет…Кажется, я в дерьме, да? — усмешка на ее губах.

— Я сейчас приеду к тебе, слышишь?! Уже лечу…

— Мне сказали отдыхать, но я больше не могу, — сипло от сухости во рту рассмеялась она.

— Дождись меня, хорошо? — бубнила в трубку, поспешно вытирая слезы.

— А мне есть куда деваться? Ты можешь заехать ко мне на квартиру и привезти вещи?

— Конечно…Я все сделаю…

— Спасибо, Сонь. Ко мне пришли на осмотр. Я тут всех врачей перепугала внезапным пробуждением. Жду тебя.

Звонок сбросился. Я сидела, прислонившись коленями к полу и плакала от счастья. От того, что она пришла в себя. От того, что не буду вновь одинокой. Боль резанула сердце. Страх. Он овладел мною. Стоит ли нам закончить отношения и есть ли у нас вообще будущее? Может, он получил свое и тем самым захотел от меня избавиться, как от ненужной игрушки?

— Соня? — Громов все это время стоял рядом.

Черт. Он видел мои слезы. Нет. Этому больше не бывать. Я быстро вытерла капли с лица и встала.

— Не знала, что ты все еще здесь.

— Вика очнулась?

— Да. Я сейчас поеду к ней. — Смотря в одну точку безразлично говорила я.

— Тебя подвезти? — он сделал шаг навстречу.

— Нет. Я сама доеду. Вечером заберу вещи, — с этими словами вылетела из актового зала, собирая вновь себя по кусочкам.

— Соня! — окликнул Макс, идя за мной. — Соня, постой!

— Что? — развернулась к нему и чуть не упала, когда мы столкнулись.

— Почему ты хочешь закончить наши отношения? — глухо спросил, смотря на меня.

— Потому что ты ничего не рассказываешь о себе, Макс. Ты не пускаешь меня в свое прошлое и настоящее. Давай честно. Что я знаю о тебе? Те мелкие крупицы, которые ты сам рассказываешь? Или хочешь, чтобы я знала только это? Потому что так удобнее для тебя? В последнее время, ты сам не свой. Я не понимаю, что с тобой происходит. У нас был прекрасный день перед тем, как ты поговорил по телефону в машине, а потом тебя будто подменили. Вчера ты ни с того ни с сего накричал на меня, хотя я просто делилась своими внутренними проблемами. Ведь, именно так, ты говорил мне всегда. Что мои проблемы — это твои проблемы. Так как бы ты чувствовал себя на моем месте, если бы я все время отнекивалась и убегала от объяснений? Тогда, у детской площадки ты защищал Фролова. И сегодня, из-за того, что я хотела помочь и просто его спросила, ты послушал его. Да, я понимаю, что мнение у каждого человека — свое. И не любой может согласиться с твоей позицией, но ты не смог со мной поговорить в спокойной обстановке. Ты мог бы сказать ему, обычное «Хорошо», а потом мы бы обсудили ситуацию, но нет. Знаешь, я почувствовала себя дурой. Ты выставил меня глупой девушкой с паранойей и идиотским беспокойством. Так, почему же, Громов?

— Я же сказал тебе, что расскажу, но позже.

— Макс, я открылась для тебя. Доверилась тебе. А ты? Ты готов довериться мне?

— Я, итак, доверяю тебе. И обещание сдержу, поверь… — его рука зависла в воздухе, потянувшись к моим волосам.