Морозная гряда. Первый пояс

В доме торговца Пелео, когда готовились к приходу нежданных гостей, я видел стеклянные сосуды для вина на ножке. Прозрачная чаша, забранная в сетку чёрного металла, с таким же ободком по краю. Так вот. Если убрать ножку и перевернуть такую чашу, то вышло бы один в один. Каменное ограждение высотой мне по пояс, из которого и вырастал купол стекла. Вблизи стали заметны чуть более тёмные внутренние прожилки, что делили его на равные шестигранники размером с наш двор.

На той стороне, как и думал, Шершни сумели прицепить к зданию Древних своё гнездо: огромная и сплюснутая бурая груша, смотрящаяся на куполе игрушечной. Даже не верилось, что Древние могли выдувать такие огромные стеклянные сосуды. Впрочем, то, что я увидел внутри, оказалось ещё более удивительно. Фонтан — работал...

Я ожидал увидеть крохотное озеро, развалины, но уж никак не рассыпающиеся на мелкие брызги струи прозрачной воды, поднимающиеся почти до вершины купола. Да и то, что высокая трава не приближалась ближе, чем десять шагов к зданию тоже смущало. Чистая коса берега у фермы Плава стоила толстяку ежемесячной платы подмастерью мастерового формации. А здесь, что-то подобное работало уже больше трёхсот лет. Теперь можно быть почти уверенным в том, что и в Миражном многое цело, а Гунир не травил о нём очередную байку.

Внезапно я почувствовал, как что-то коснулось сапога, а затем и штанины. Быстрый взгляд вниз подсказал мне, что у меня огромные проблемы. Дарсово отродье! Ясно теперь, почему я сумел пробраться сюда, не встретив ни одного зверя на земле. Ищи дураков стать обедом!

Только один глупец полз почти триста шагов, чтобы обнаружить — всё, что он считал обычной травой — на самом деле огромная поляна Ядожорки! Я рванул ногу, выдираясь из плети, но, обычно слабая, она не отпустила штанину, а напротив обожгла кожу, впрыскивая свою отраву прямо сквозь одежду. Я дернулся сильнее, опять не сумел освободиться и, выхватив нож, резанул по упругому стеблю. Минуту или две я молча, стараясь не шуметь, отбивался от плетей, что появлялись из-под земли со всех сторон. И вдруг с ужасом понял, что меня вообще не должна была схватить обычная Ядожорка. Чем она отличается от обычного зверя-идущего? Тем, что не имеет крови и костей? И что? Она должна была поникнуть под действием моей печати, но даже не обращала на неё внимания. Может трава не умеет спать? Я за вдох сменил знаки.

Смерть!

Ничего. За мгновения моего бездействия меня оплело уже до пояса, даже вцепившись в мешок с припасами, и пришлось рубануть Пронзателем. Едва почувствовав свободу, я сразу же использовал технику Рывка в сторону кустов, за которыми лежал путь к развалинам. И... покатился по земле, получая удары жалящих ядовитых плетей по рукам и лицу. Дарсова Ядожорка встала на пути едва ли не стеной невероятно толстых, почти в мою руку толщиной, плетей, не дав мне вырваться со своего тела.

Возможно, она слишком большая? Ведь и на Черепаху Указ не действовал, но и не распадался. Я вернул нож на пояс, рубанул Пронзателем раз, второй, очерчивая вокруг себя круг, развёл границы печати так широко, как смог. Ничего! Плети всё так же тянулись ко мне.

А значит, дело всё же в другом — хищная трава третьей или даже четвёртой звезды! Вот откуда такие толстые плети. Я ещё раз рассёк те, что рванулись ко мне. В случае нужды ватажники выжигали такую сильную траву-зверя простым огнём, а у меня с собой есть кое-что получше. Но даже протянуть руку к поясу я не успел. В стороне внезапно раздалось жужжание. Холодея, поднял взгляд к десяткам Шершней, что ринулись ко мне от деревьев слева. Запах! Дарсова трава! Сок из рассечённых стеблей, яд, выпрыснутый на меня — покрыли место нашей схватки облаком резкого неприятного запаха.

Спустя мгновение Шершни влетели в пределы моего Указа. На миг в глазах потемнело, когда на каждого из летающих убийц легла крохотная печать-копия. А затем я выругался. Не хватало мне запаха от Ядожорки, так теперь под ноги посыпались крупные, с два кулака насекомые. На этот раз мёртвые, ведь я сменил символ в Указе. Хуже всего то, что трава вцепилась в жёлтые тельца, разрывая их крошечными крючками и наполняя воздух теперь и запахом смерти, а слева и справа уже мчалась ко мне новая волна насекомых, на этот раз с ярко-оранжевыми искорками внутри. Третьи или четвёртые звёзды! Рывок! В этот раз вырвался, обрывая все стебли, что встали на пути. Десяток шагов бега и я остановился. Сам.

Это бесполезно. Ещё больше двух сотен шагов сквозь лезущие из-под земли плети, тело уже горит и кружится голова — слишком много сонного яда. Одной рукой рванул с пояса Чистые Поры, а другой опять очертил вокруг себя круг оружием, рассекая Пронзателем ближайшие отростки. Бесполезно. Впереди отчётливо сгущались над кустарником два облака Шершней. Там их уже тысячи, закрывают собой даже растущие за ними деревья, и их становится только больше. Я не смогу создать столько печатей!