Морозных степей дочь

— Благими намерениями… — хмыкнула она. — Пред лицом смерти я испугалась, выбрав твое сердце. А ведь могла наконец-то всё это завершить, — сказала она с нестерпимой, похоже, очень давнишней горечью.

Она спрятала лицо в капюшоне своей накидки и сказала еще тише:

— Знаешь… я тебя ненавижу.

Герой выдохнул, обдумывая рассказ, отправил взгляд на поверхность реки, над которой скользили редкие зеленые светлячки.

— А жизнь всё-таки лучше! — не к месту бодро сказал он, так что девушка даже подняла удивленный взгляд. — Я считаю, что ты правильно выбрала. Да и держать тебя на цепи я не имею никакого желания — можешь быть свободна. Просто скажи, что нужно сделать, чтобы тебя освободить?

Она опять сникла, потупив взгляд.

— Нужно произнести слова? Еще один наговор? Готов хоть живьем вырезать этот символ с груди.

Скрывая лицо в робе, та покачала головой и объяснила, что вовсе не знает, как развеять однажды установленную метку Святобора и, что не менее важно, сама не понимает, с чего та первым делом взялась у Рэя на груди.

— Может, оно так всегда происходит, а может, тут особый случай. Думаешь, я каждый день перемещаюсь в человеческие сердца? Да и не в одной связке наших душ тут дело. В твоем сердце настолько мало жизненной энергии, что я, вероятно, просто умру, если меня от него сейчас оторвать. Теперь видишь? Ты мой. Моя тюрьма.

— Сольвейг… — обратился он сочувствующе, но девчонка вдруг вскочила и рывком схватила его за грудки!

Она стояла спиной к костру, так что он не мог разглядеть ее лица.

— Откуда знаешь это имя?!

В ответ он ее взял ее за руки и высвободился из хватки, однако оставив на себе просто испепеляющий взгляд.

— Узнал, когда прикоснулся к тебе. Только что, в форме лисы.

— Не могло такого быть! — внезапно выкрикнула она.

— Но тебя ведь так зовут.

— Нет! Нет, нет, нет! — прокричала она, прижимая ладони к вискам. Задумалась и снова отвернулась к огню, закусив ноготь. — Но почему же опять… Это имя, ты не можешь его знать.

— Да что с тобой? Что такого в имени?

— Не можешь! Ты не можешь, ведь его… дал мне Горицвет.

Рэй, окончательно потерявшись, осел на бревно.

— Великий Герой? Они ж пятьсот лет назад жили. А тебе тогда сколько?

— Не пятьсот, — недовольно бросила лисица, — а всего триста пятьдесят лет назад. Вы, люди, вообще не в ладах с восприятием времени, а тебе уже было сказано, я не человек. Мы не стареем, как вы, и иначе живем сквозь время. Но только почему же?! Почему это всё опять происходит? — она присела подле костра, пряча глаза. — За что?..

— Сольвейг. Знаешь, в моем мире есть похожее имя. Если переводить нестрого, оно может читаться как «ледяная дева». Для снежной лисы, кажется, в самый раз. Может, оттого Горицвет и назвал тебя так?

Она вдруг посмотрела как-то по-особенному — влажные глаза были печальны и красивы.

— Не нравится такое имя? — спросил Рэй.

— Мне всё равно, — отвернулась. — У народа луми-кетту нет имен, и это тоже не мое. Зови как хочешь, если нужно. Просто я не могу поверить, что ты знаешь его. Такое старое имя. Так давно никто не звал меня им.

— Ну что ж! — Рэй поднялся с бревна, прочистил горло и набрал полные легкие, готовясь к спонтанной речи. Провозгласил, надеясь, что верно запомнил название ее народности: — Достопочтенная луми-ваки, рода луми-кетту! Мы знакомы лишь день, но я с уверенностью могу сказать, что ты самая несносная из известных мне женщин. Да и лис. Но сейчас я, пред рекой по левую сторону и камышом по правую, приношу тебе обещание в том, что избавлю тебя от уз, что связали наши сердца! Чего бы мне то ни стоило.

Сольвейг сначала удивилась, но вскоре тень улыбки тронула ее губы. Покачав головой, она смахнула капельку из-под глаза.

— Думаешь, я из-за того плачу? Что привязала свою душу к бездарному герою?

Рэй остался в растерянности — он-то полагал, что как раз из-за этого.

— Какой же ты чурбан. И вообще! — уже знакомым высокомерным тоном изрекла она. — Это очень глупо — клясться перед природой в том, чего совершенно не понимаешь. Как исполнишь обещанное? Метка Святобора — мощнейший связующий символ.

— Вещи Великих Героев, — ответил Рэй. — Если хоть часть того, что я слышал о них, правда, то какая-нибудь сможет развеять метку и дать тебе силы, чтобы найти новое место обитания.

Девушка с сомнением покачала головой, в общем-то не сильно веря в такую возможность, а всё же приподнятые краешки губ выдавали заинтересованность в объявленной авантюре. Рэй протянул мизинец, но, заметив непонимание на лице северного духа, взял ту за руку и сцепил их мизинцы на фоне костра.

— Так мы даем важные обещания.

— Ого, геройское обещание? Таких я еще не получала. Эх, не знаешь ты во что ввязываешься.

— А мне, похоже, не впервой, — ответил Рэй, и договор с духом северных степей был заключен.

* * *

Настойчивое летнее солнце застилало закрытые глаза черно-желтым сиянием, пока герой, вопреки привычке, неторопливо медленно пробуждался. Голова полнилась приятной сонной тяжестью. Он огляделся, поймав взглядом стройный силуэт Сольвейг: закинув ногу на ногу, она любовалась рекой, свежий утренний ветер касался ее волос.