Морозов. Книга 5

— Прощаю, — перебил меня Жирик, взял со стопки пару полотенец и ловко спрыгнул на пол. — В былые времена в каждом доме обитал домовой, а на подворье хозяйничал дворовой. В бане — банник…

— А жировики на кухнях? — догадался я.

— Не перебивай! — строго насупился Жирик.

Он забрался на стол и расстелил полотенце рядом со свернутой скатертью.

— Считается, что жировики только баловаться и есть могут. Но это неправда. Как и то, что мы еду воруем, — мужичок выразительно взглянул на меня, ожидая уточнений, но я помалкивал. — Мы обычно подъедали то, что было лишним. А ежели хозяин был добрый, то и посуду ему мыли. К тому ж гоняли всякую вредную нечисть из дома.

«Чтобы конкурентов не было», — догадался я, но вслух не сказала ни слова.

— Мало кто знает, что если бы не жировики, то дом полнился злыднями.

— А это кто? — спросил я, прежде чем успел прикусить язык.

— Чему вас в ваших школах учат? — схватился за сердце мой собеседник. — Злыдни — это самая мерзкая пакость в доме. Они и посуду бьют, — он принялся загибать пальцы, — и поджечь все пытаются. А как масло разлить — так они первые. И в мусорке поковыряться, все выкинуть и валяться в остатках еды.

— Ужас, — я покачала головой.

Жирик внимательно на меня посмотрел, будто пытался убедиться, что я не насмехаюсь над ним. И лишь не найдя издевки на моем лице, он продолжил:

— Но люди помнят только плохое. Если какой-то жировик от голоду взял со стола блинчик, то глупая хозяйка поднимет шум. И вот уже пошла молва, что мы бесполезные и даже вредные.

— Злые языки жестоки, — согласился я. — Меня вот темным считают. Тоже думают, что я плохой.

Жирик хмыкнул и пригладил бороду, которая тут же вновь подскочила словно пружинка.

— Может ты и вправду поймешь… — проговорил он задумчиво и махнул рукой. — И как после такой молвы очистить свое имя? Многие и решили, что не стоит и пытаться. Проще и впрямь быть воришкой и бедокуром, раз от тебя другого не ждут.

— Но это не твой путь, верно? — лукаво уточнил я.

— У меня ответственность, — мужичок закатал рукава рубахи. — Ты слышал, что домовые и дворовые не любят котов и собак белых?

— Слышал, — соврал я, чтобы не навлечь новую волну недовольства рассказчика.

— Так вот и мышов они не привечают. Особенно белых. Бориска как раз такая. А значит, и у меня есть семья, понимаешь?

— А дело только в цвете? — на всякий случай уточнил я.

— Ты посмотри на нее! — возмутился Жирик. — Как можно в здравом уме считать такую животинку паразитом?

Бориска тотчас спрыгнула на полотенце, поднялась на задние лапки, а передние сложила на груди.

— Она ж умничка. И никогда чужого не возьмет. Хотя по дому работает не меньше меня.

— Да? — удивился я.

— А кто починил проводку в кладовке, когда она перегорела? — мужичок поднял палец вверх. — Бориска!

— Умничка, — вынужден был согласиться я.

— Именно. Кстати, об умных, — Жирик положил руки на рулон. — Ты не особо смышленый в вашей семье, верно?

— Ну вот зачем ты хамишь? — я едва сдержал смех. — Какое я тебе зло сделал?

— Ты развернул самобранку и призвал из нее случайную нечисть. Если бы я не закрыл ее, то сюда бы приползло чудо-юдо. И еще неизвестно, каким бы сильным оно оказалось.

— Самобранка? — восхитился я.

— Чудо юдо! — упрямо повторил Жирик. — Включай голову, ведьмак. Ты ведь должен понимать важность того, что делаешь? Или ты самый убогий в этой семье?

— Да вроде нет, — усмехнулся я.

— То есть, ты не уверен, — отметил мужичок. — Ну, хоть честный. И на том спасибо.

— Я…

— Молчи и смотри, что я делаю. Может и научишься чему путному, бестолковый.

Ругаться с Жириком мне не хотелось. Понятно, что его характер исправить не сможет никто. Да и стоит ли?

— Чистыми руками разворачиваешь скатерть. Смотришь в нее, отмечая цвет. Если ткань темная или уж совсем черная, то значит, сегодня ты есть не хочешь.

— Это как?

— Что непонятно-то? Ежели она черная, то ничего доброго не даст. Потому придется поголодать или брать сковородку и готовить по старинке, как все. А вот если красивая, то проси, что надобно.

— И как?

— Не безнадежен, — сообщил Жирик, повернувшись к замершей мыши. — Просить надо отчетливо, проговаривая буквы и представляя в голове блюдо. Смотри…

Мужичок развернул край скатерти, и ее поверхность зазолотилась мягкими волнами. Жирик положил на ткань чистое полотенце и сказал:

— Пирожки с зеленым луком, капустою и белой рыбой. Горячие и вкусные.

— Пи… — жалобно пискнула мышь.

— И пирожок с сырной начинкой теплый, — по-доброму крякнул мужичок.

Полотенце на мгновенье погрузилось в марево, а потом дымок развеялся. Теперь поверх льняной ткани лежали румяные пирожки. Сдвинув полотенце, Жирик свернул скатерть и прошептал:

— Спасибо. В добро взял.

— Невероятно, — я понял, что до того не дышал.

— Учись, пока есть кому учить, — назидательно добавил Жирик и выбрал из горки пирожков один, почти круглый. — Это нам с Борисокой. Очень она уважает сырную начинку. А ты бери, чего ждешь? Пока не остыли.

— Спасибо, — я взял выпечку, обжигая пальцы. — Горячий!

— Что попросил, то и получил, — мужичок устроился на углу стола и разломил свой пирожок, чтобы угостить питомицу.