Морозов. Книга 5

— Пошел ты… — отмахнулся я и кое-как заставил собственные ноги стать тяжелее.

Тело наконец приняло вертикальное положение.

— Уже сходил, — князь пожал плечами. — И прекрати хамить. Это уже не смешно.

— Я не пытался тебя повеселить.

— Понимаю, что ты недоволен.

— Это не то чувство, — отрывисто ответил я. — Совсем нет, папаша. Ты сейчас заявил, что сделал моей матери ребенка и потом слинял! И считаешь, что я должен пожать тебе руку?

— Та женщина тебя не рожала, — нахмурился Владимир. — Она взяла тебя на воспитание…

Я очень пожалел, что потратил большую часть сил на предыдущие удары, и не могу сейчас выбить старику пару зубов. Но вот за бороду я его ухватить сумел. Впился в пряди жестких волос пальцами и дернул что есть мочи.

— Что ты творишь, нелюдь? — взревел князь и отмахнулся от меня как от надоедливого слепня. — Больно же.

— Очень сомневаюсь, — прошипел я. — Я обязательно вернусь и челюсть тебе отрехтую.

— Узнаю характер твоей матери, — проворчал Владимир и потер подбородок. — И дернул ведь как сильно, поганец.

— Вы меня на пару с мамашей отдали как щенка какой-то бабе в другом мире? — осведомился я, тратя всю концентрацию на то, чтобы не вознестись к потолку.

— Про меня можешь говорить что хочешь, парень. Но вот про мать свою не смей дурного молвить. Она была особенной женщиной. И за то, что пришлось тебя спрятать, она не простила саму себя. Поначалу время она просила меня ходить в твой мирок и приглядывать за моим первенцем.

— То есть? Как первенцем? — в груди потяжелело. — Мы с Денисом почти одного возраста. Но я моложе…

— В том мирке время течет немного иначе. В зависимости от того, с какой стороны витка зайти, годы летят быстрее или напротив — замедляются. Сейчас покажу…

Мужчина бодро закатал рукава, вынул из кармана кусочек кирпича и собрался что-то чертить на пустой стене.

— Не отвлекайся, — резко потребовал я. — Я старший сын?

— Да. Ты родился по нашему времени лет на пять раньше Дениса.

— И почему об этом нет записей?

— Они есть. Но недоступны до тех пор, пока я или ты не решишь открыть правду — невозмутимо ответил папаша и усмехнулся, видимо, оценив мою кислую мину. — Смотрю, ты не особо доволен своим происхождением.

— Смотри лучше, пока я тебе глаза не натянул на задницу, — недобро пообещал я.

— Не ожидал, что ты будешь так злиться, — мужчина обескураженно почесал затылок. — Стоит понимать, что тебя нельзя было оставлять в мире, где нашу семью постоянно пытаются истребить. Я должен был сохранить твою жизнь.

— И собственный род, — догадался я.

— Да, — жестким голосом ответил мужчина. — И я сделал бы это снова. Хотя, может стоило выбрать тебе другого опекуна.

— Неужели? — я покачал головой.

— Тебя били? Издевались? Плохо кормили?

— Нет…

— Тебя воспитывали так, чтобы ты мог легко забыть прошлый мир и не тосковать по семье, которая никогда не была твоей. Контракт та женщина выполнила на совесть.

— Скотина ты.

Я понимал, что достучаться до отца не смогу. У него своя правда и моей он принять не захочет.

— Я глава рода. И должен заботиться о фамилии. Ты однажды поймешь, о чем я сейчас говорю. Тебе тоже придется принимать жесткие решения, совершать деяния, которые причинят боль тебе и тем, кто тебе дорог.

— Моя настоящая… — я наконец понял, что за все время так ни разу и не спросил брата о его… нашей матери.

— Она жива, — неожиданно заявил Владимир. — По крайней мере, была таковой, когда я оставил ее в предыдущем мире. А зная ее, уверен, что мертвыми окажутся те, кто попытаются причинить ей вред.

— Но…

— Она была моей компаньонкой задолго до женитьбы. К сожалению, ей не досталось фамилии и важности рода, чтобы сделаться женой Морозова. Но она всегда была женщиной, ради которой я был готов на поступки. Эта женщина родила тебя — наследника моей крови.

— Она не пыталась забрать меня?

— Я закрыл для нее твой мир, сын. Иначе все бы потеряло смысл.

— Скотина, — повторил я уже без особой злости.

Эмоции словно выцветали во мне. Тело становилось все легче. Я ухватился за край этажерки, чтобы оставаться на месте.

— Держись, — обеспокоенно нахмурился князь. — Ты ведь не знаешь главного.

— Что ты му…

— Не доверяй жрецам, Миша. Они никогда не смирятся с тем, что темный в твоем лице вернулся в империю. Они не простят тебе твоей сути. И однажды и тебе придется отдать темного сына, если судьба наградит его такой силой…

— Никогда, — я покачал головой.

— Не зарекайся.

— Мне не быть главой рода. Пусть в это играет братец.

— Он не потянет эту ношу, сын. Я слишком хорошо знаю Дениса. Ему не под силу стать главой рода.

— Ты плохо его знаешь. И совсем не знаешь меня.

— Кровь не водица, Михаил. И гены никуда не деть.

— Хватит…

Отец неожиданно крепко ухватил меня за запястье, и я ощутил его горячие пальцы на своей ледяной вроде как не существующей коже.