Морозов. Книга 6 [СИ]

— А разве стоит ждать от темного… — парень запнулся, поняв, что шутка вовсе не будет смешной.

— Случайно вышло, — пояснил я и развеял тьму. — Извиняйте, друзья.

Та послушно истаяла, а до меня наконец дошло, что я вновь наполнен силой. Я икнул и зачем-то ощупал себя, убеждаясь, что совершенно цел.

— Ты в порядке? Может лекаря позвать? — обеспокоенно предложил Пожарский.

— Или жреца, — буркнул Олег и сразу же закашлялся. — Извини, когда я нервничаю, то начинаю шутить.

— Удивительно, что ты дожил до своих лет, — пробормотал я.

— Что? — не понял Шереметьев.

— Поменьше переживай, говорю. А то шутить у тебя выходит не особо. Вдруг кто-то тебя за это поколотит.

— Ну, конечно, — парень усмехнулся, но продолжать хохмить не стал.

Мои приятели решили вернуться к бассейну, где их ждал чай. Судя по аромату, Иван добавил к нему сбор из подаренного мной кисета.

— Пойдем с нами, — позвал Олег, подавая мне руку и помогая подняться на ноги.

Я обернул вокруг бедер полотенце и оглянулся. Сход по берегу к реке был выложен из досок и сам пляж был огорожен с двух сторон высоким камышом. Мне отчетливо представилось, что я босиком иду по траве и спускаюсь к воде. И картинка перед глазами встала такой отчетливой, что к реке меня потянуло со страшной силой.

- Пожалуй, я пройдусь немного и покормлю комаров.

— Здесь нет комаров, — не понял моего юмора Шереметьев, но возражать против моей прогулки не стал.

Иван же тревожно осведомился:

— Тебе точно не нужен лекарь?

— Не нужен, — успокоил его я. — И на всякий случай сразу предупреждаю, что топиться не собираюсь.

На берегу было тихо. От реки тянуло приятной прохладой. Я прошелся по кромке воды, смочив ноги, а затем вернулся на песок. Над головой катились белоснежные пенные облака, чего в Снежинском небе встречалось нечасто. Или я просто редко смотрел в небо.

— Красиво здесь, — послышался скрипучий голос.

Я резко дернулся, оглядываясь, но никого не увидел.

— Не пыли только, парень. Поглядел я, как ты своих друзей крыльями стращал.

— Явись уже, — буркнул я и увидел банщика со шрамом, который сидел на узеньком мостике, уходящим в воду. И мог бы поклясться, что этой постройки тут минуту назад не было.

— Ты кто такой? — подобрался я. — И имей в виду, что я тебя сейчас убивать буду.

— Да ладно, — лже-Лука всплеснул длинными руками. — Прям насмерть убьешь?

— Вот и узнаешь… — я потянулся к своей силе.

— А за что? — неожиданно живо спросил мужик и, склонив голову, уставился на меня, ожидая ответа.

— Чего? — растерялся я от такого вопроса.

— Ну, за что убить меня собрался? — пояснил собеседник.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но вдруг понял, что не знаю причины.

— За то, что я нечисть? — подсказал мне незнакомец.

— Нет, — я нахмурился.

— Разве ведьмаки не борются с нечистью?

— Не вся нечисть враждебная.

— Странно, — усмехнулся лже-Лука. — То есть мы с тобой враждуем?

— Ты на меня напал.

— Да ты что? Ты ничего не путаешь?– продолжил мужичок, зачерпнул ладонями воду и плеснув ее себе в лицо. — Как себя чуешь, парень? Силушки-то прибавилось?

— Ну… — я повел плечами, проверяя, не вырвались ли наружу крылья.

— И слабость ушла, верно?

Я кивнул.

— А ты теперича меня за это убить хошь? За то, что я тебя поправил?

— Ты? Поправил?

— Ну не сам же ты случайно от яду избавился.

— От какого? — насторожился я.

— А вот тут самое интересное, паря, — мужичок смахнул с плеча налипший лист кувшинки. — Тебя сирена отравила. А потом выпила тебя, почитай, досуха. Но зачем-то влила своей силы. Уж не знаю, почему тебя дурака пожалела.

— В чем эта жалость заключалась? — нахмурился я.

— Ты чудом не помер, — пояснил лже-Лука. — Но повезло, что выжил. Однако, без силы мог из ведьмака сделаться обычным человеком. У вас это называется «выгореть». И та сирена вернула в тебя тьму, которая уже смешалась с ее собственной.

— Дела, — я провел пальцами по волосам.

— Повезло тебе, что выжил. Да и меня встретил вовремя.

— И кто ты есть?

— Скорее, «кто я пить», — пошутил одноглазый и засмеялся, став похожим на огромную лягушку.

— Ты банник что ли?

— Чегось? — мужик глянул на меня со снисхождением и внезапно из воды показались его ноги.

Я успел увидеть немного. Но понял, что это было подобие рыбьего хвоста, покрытого чешуей.

— Что…

— Лука у нас банник, это правда, — продолжил незнакомец. — Он тут работает и очень доволен местом. Людей привечает, хотя ежели бы они узнали, кто перед ними, то вряд ли отнеслись к нему по-доброму.

— Но Шереметьевы в курсе?

— Князь знает. А вот дети его еще не доросли до правды.

— И какой же?

— Много будешь знать… — мужик хитро взглянул на меня. — Продолжение поговорки тебе известно?

Я кивнул:

— Конечно.

— Неужто сам не догадался по своей семье? — уточнил собеседник.

— Что семьям нечисть служит? — вопросом на вопрос ответил я. — Думал, что это особенность Морозовых.

Водяной хохотнул:

— А что в старом доме Шуйского домовой жил, ты за совпадение принял? Нет, парень. Мы есть в каждой ведьмачьей семье. Да и не в ведьмачьих тоже встречаемся. Но говорить об этом среди благородных не принято. В Синоде даже специальный отдел есть по легализации нечисти. Помнишь договор Тихона?