Морпех-3

Или, допустим, ту же «монку»[1] (или ее заокеанский аналог «Клэймор») взять — конструкцию с прочими ТТХ он отлично помнит, ничего там особенно сложного и нет. Вот только для ее снаряжения нужно пластичное взрывчатое вещество типа отечественного ПВВ-5А, которого в этом времени, понятно, еще не изобрели. Опять же ничего сложного, всего лишь хорошо известный гексоген с полимерными пластификаторами, но старлей отнюдь не химик, и технологии пропитки взрывчатки оным пластификатором, равно как и его подбора, не опишет. Хотя, про пластичное ВВ нужно будет обязательно упомянуть, пусть экспериментируют, штука полезная. Глядишь, и опередят тех чехов, что свой «Семтекс» в пятидесятых годах придумали.

Вот и выходит, что единственное, чем старлей реально может помочь — знание истории Великой Отечественной. Ну, и приятным дополнение к этому — истории современного ему стрелкового оружия. Возможно, это позволит, пусть и ненамного, сдвинуть сроки принятия на вооружение подходящих образцов.

И все же сейчас, в феврале 1943 года, главным приоритетом все-таки остается грядущая Курская дуга, которой, насколько он понимает, не избежать несмотря ни на какие привнесенные им (во как сказанул!) изменения истории. Нет, оно, конечно, понятно, что по итогам мы победили; что панцерваффе до самого конца войны так и не сумело восполнить потери в бронетехнике и опытных экипажах, но какой ценой досталась эта победа? Сколько наших танкистов полегло в самоубийственных атаках на непробиваемые для семидесятишестимиллиметровых пушек с дистанции более полукилометра «Тигры» и «Пантеры»? А ведь все еще можно исправить! Нет, новых тридцатьчетверок с ЗИС-С-53 и тяжелых «Иосифов Сталиных», взять, понятно, неоткуда, а легендарных «Зверобоев» СУ-152, способных одним снарядом разобрать на запчасти любой немецкий панцер, на весь фронт не хватит, поскольку мало их. Но вот изменить тактику сражения — вполне можно. Насколько Степан помнил, наши и без того достаточно успешно использовали минные поля, артиллерийские и авиационные налеты и фланговые засады орудий ПТО — вот и нужно это дело довести до совершенства. Загнали же советские гаубицы те непробиваемые «Фердинанды» на минные поля, где они и остались? А что для этого необходимо? Правильно, разведка и еще раз разведка. Чтобы знать каждый шаг противника, чтобы успевать заранее подготовиться: на каких железнодорожных станциях танки выгружают, где собираются применять, какими путями подвозятся ГСМ и боеприпасы — и так далее, и тому подобное…

— Ну, и чего молчишь? — угрюмо буркнул Шохин, мужественно борясь с тошнотой: «морской охотник» оседлал волну, сначала задрав нос, а затем всем корпусом резко просев вниз. Рулевой откорректировал курс, отчего катер снова качнуло, на сей раз с борта на борт. Судорожно вцепившийся рукой в край койки контрразведчик страдальчески поморщился.

— Не молчу, Серега, просто, что уж тут еще говорить? А сказал я серьезно, да. Вот, как хочешь, так и понимай, но серьезно, серьезнее некуда. Даже и добавить, в принципе, нечего.

Покопавшись в полевой сумке, капитан госбезопасности вытащил обычную солдатскую флягу без чехла, открутил крышечку. Глотнул, ожидаемо задохнувшись и шумно занюхав рукавом. По крохотной каюте поплыл запах неразведенного спирта.

— Будешь? От морской болезни, понятно, не поможет, но как тут не выпить?

— Давай, — не стал упираться старлей, принимая фляжку. Привычно задержал дыхание, сделал небольшой глоток, выждал и запил остывшим чаем. Скользнувшая по пищеводу обжигающая жидкость опалила практически пустой желудок беззвучным взрывом, спустя несколько секунд разлившимся по всему телу приятным теплом. — Спасибо.

— Не за что, — невесело усмехнулся Шохин, кладя емкость рядом с собой. — Добро, я тебя услышал. Не могу сказать, что поверил, сам должен понимать, но услышал. Ну, а доказательства этих слов у тебя имеются? Хоть какие-нибудь?

— Доказательства? — хмыкнул Степан, несмотря на определенно не предрасполагающую к юмору ситуацию, с трудом сдержав улыбку. Поскольку, по уже сложившейся традиции, появляющийся в самый неподходящий момент внутренний голос внезапно напомнил ему ставшую популярной в интернете фразу из амерского боевика восьмидесятых годов с молодым Шварцем в роли капитана советской милиции: «какьие вашьи доказатьельства?». Дальше Железный Арни отрывает одному из русских мафиози ногу, оказавшуюся наполненным кокаином протезом, после чего звучит вторая легендарная фраза, произнесенная уже самим Шварценеггером с вовсе уж жутким акцентом: «кокаинум».[2]

— В том-то и проблема, Серега, что нет у меня никаких серьезных доказательств, одни только слова. Точнее, информация о тех сражениях, которые пока еще не произошли. А из того, что можно, так сказать, руками потрогать, разве только это, — старлей протянул контрразведчику снятые с пояса ножны со штыком. — Ну, еще камуфляжные брюки с берц… ботинками, но это уж вовсе на доказательство не тянет.