Морпехи против «белых волков» Гитлера

Объяснять подробно свои действия не оставалось времени. Скатился с уступа, доставая из-за пазухи РГД, и лицом к лицу столкнулся с подносчиком боеприпасов. Не раздумывая, ударил гранатой по голове, прикрытой теплым кепи. Увидел, что левая штанина немца насквозь пропиталась кровью. Подобрал карабин, лежавший рядом, и пригрозил:

– Сиди тихо, если жить хочешь.

За пазухой и в подсумке имелось штук пять гранат. Славка бросал их в окопы одну за другой. Судя по крикам, кого-то уложил на месте, сразу несколько человек, спасаясь от взрывов, выскочили наверх. В руках у некоторых было оружие.

Фатеев выстрелом в упор свалил одного из минометчиков. Второй навалился на него и опрокинул на землю. С уступа катились Усман Салиев и Паша Юркевич. Оба стреляли на ходу, но в спешке мазали. Появление еще двоих русских внесло растерянность. Видимо, немцы решили, что началась атака с тыла.

Эта растерянность, не свойственная солдатам вермахта, а тем более егерям, спасла жизнь главстаршине Фатееву. Душивший его фриц отпустил свою жертву и бросился убегать.

Но бегство не было беспорядочным. Лейтенант в каске хладнокровно опустил гранату в ствол миномета. Вторую «трубу» подорвал унтер-офицер. Наблюдатели на гребне высунули стволы карабинов и открыли огонь. Усман Салиев зажал простреленное горло, его смуглое лицо почернело, он хрипел, но сделал один шаг и второй, не выпуская из рук автомата.

Немецкий лейтенант дважды выстрелил в него из «парабеллума», затем прицелился в Фатеева, но Славка уже держал в руке подаренный американцами массивный «кольт». Пуля калибра 11,43 миллиметра отбросила офицера на шаг назад, голова в каске звякнула о камни.

Паша Юркевич стрелял в наблюдателей, заставив их спрятаться. Минометчик передергивал затвор карабина. В него одновременно выстрелили Юркевич и Славка. И все же бой закончился бы в пользу минометчиков, если бы не подоспел Парфенов с остальными десантниками.

Фатеев достаточно повоевал, но сейчас в очередной раз убедился в четких действиях «белых волков». Унтер-офицер мгновенно пресек бегство и очередью из автомата в упор свалил одного из десантников. Огромного роста минометчик, который пытался задушить Славку, бросился на Антона Парфенова.

Младший лейтенант успел его ранить, но егерь, схватившись за ствол ППШ, рывком отвел его в сторону и выдернул оружие из рук Парфенова, далеко не слабого парня. Взмахнул прикладом и наверняка разбил бы Антону голову, но тот, нырнув под ноги, схватил немца за колени и опрокинул на землю.

Подскочил молодой десантник и проткнул немца штыком. Но столько злости и силы было у этого арийца, что он, будучи дважды ранен, сумел выдернуть штык из плеча и пошел на десантника, рыча и выкрикивая что-то на немецком.

– Жри, бугай!

Фатеев выстрелил в него три раза подряд, и немец наконец упал лицом вниз. Унтер-офицер очередью в упор застрелил моряка из первого батальона. Магазин кончился, сменил он его за считаные секунды. Парфенов подобрал свой ППШ и, обозленный, что сплоховал, давил на спуск. Затвор, лязгая, выбрасывал веер золотистых гильз, из спины унтера вылетали клочья окровавленного мундира.

Это был переломный момент боя. Наблюдатели отступили, прикрывая друг друга выстрелами из карабинов. Минометчика, пытавшегося бросить в десантников гранату, срезали очередью и добили саперной лопаткой. В наблюдателей стрелял Паша Юркевич. Сумел одного ранить, но второй подхватил товарища, и оба исчезли в расщелине, ведущей вниз.

Взятый в плен раненый подносчик боеприпасов оказался русским. Зная, что предателей в живых не оставляют, угрюмо смотрел на десантников.

– Власовец? — спросил Фатеев.

– Служил во Второй армии генерала Власова, взят в плен. Вот заставили таскать боеприпасы.

– Крепко старался, вон сколько пустых ящиков валяется.

Подскочил земляк погибшего Усмана Салиева и ударом кулака сшиб власовца на землю. Тот сплюнул на ладонь выбитый зуб и выругался:

– Такие же гестаповцы, как и фрицы! Пленных легко бить. Жаль, ты мне на мушку не попался.

Ненависть с обеих сторон была так велика, что власовец даже не пытался просить пощады, а его пнули еще раз, не обращая внимания на раненую ногу.

– Ребята, гля, а минометы наши, русские.

– Откуда взяли? — спросил Парфенов.

– Из-под Ленинграда. Оттуда ваше оружие эшелонами вывозили и пленных толпами гнали.

– Заткнись, сволочь!

– Чего ради мне затыкаться? — усмехался власовец. — Через пяток минут вы меня кончите. Воюйте до последней капли. Может, оценят, опять в колхозах батрачить разрешат.

Привели пленного немца, спрятавшегося в окопе. Парфенов хотел его допросить, но внизу усилилась стрельба и послышалась матросская «полундра». Остатки первого батальона и отряда «Онега» шли в атаку. Иван Байдин, которому принесли с затопленной баржи несколько ящиков снарядов, сумел разбить дзот прямым попаданием в амбразуру и погасить вторую пулеметную точку.

– С меня орден, — хлопнул его по спине Маркин.