Morphine queen of my vaccine. Контрол-фрик против перверзного нарцисса: Игра Престолов или жалкая созависимость?

Перверзный убеждается в подчинении жертвы с помощью "контрольных выстрелов", когда жертве предъявляется более-менее завуалированное требование сделать нечто, что в нормальных условиях жертва бы делать не согласилась. Это могут быть сомнительные (для жертвы) сексуальные практики, компрометирующее поведение в профессиональной сфере, – все то, что может стать "little secret" между перверзным и его жертвой. Чаще всего жертва совершает все эти действия безотчетно. Она не понимает, что они означают, она не видит "ничего особенного".

С установлением отношений подчинения жертва сползает в состояние спутанности: не решается жаловаться и не знает, на что именно. Это состояние сходно с анестезией: жертва чувствует, что "в голове пустота", думать трудно. Происходит обеднение или упразднение способностей, склонностей, талантов, интересов. Постоянная усталость, очень трудно быть непосредственной. Чувство постоянного ношения маски. Спутанность ведет к напряженности, к стрессу. Чувство опустошенности, стирания личности. Страх перед тем, что ей нечего будет дать перверзному, и тот окончательно потеряет интерес. Критическая ревизия происшедшего внушает ужас и избегается даже на подсознательном уровне: очень страшно признать себя жертвой гротескного обмана, третьеразрядного розыгрыша; трудно поверить, что вы встретились с кем-то настолько жестоким, трудно представить такую степень отсутствия сострадания. Попытки найти внутреннюю логику событий. Когда найти ее не удается, особенно остро ощущается чувство бессилия.

Чувство бессилия рождает чувство стыда, жертва начинает обвинять себя в том, что она жертва. Ей кажется, что она попала в эту ситуацию из-за того, что что-то в ней не так, что она в чем-то виновата. Стресс, возникающий из-за стремления постоянно подстраиваться под настроения перверзного, становится хроническим: общая тревожность, мнительность, старание предугадать/предупредить, навязчивые мысли, нервное напряжение, настороженность. Жертва не понимает, что чем больше щедрости и благих намерений с ее стороны, тем больше возможностей у перверзного дестабилизировать её, играя во фрустрацию/гратификацию. К тому же, жертва не получает ни помощи, ни поддержки извне: как объяснить кому-то, что происходит на самом деле, если сама жертва сомневается в своих восприятиях и чувствах?

Ни о каком "мазохизме", "комплементарности" или "бессознательных выгодах" не может быть и речи. Клиницистами доказано, что люди, оказавшиеся в положении жертвы перверзных манипуляций, не демонстрируют никакого общего психологического профиля, не проявляли мазохистских тенденций до и не проявляют их после. И наоборот, универсальность реакций жертв на ситуацию перверзной агрессии доказывает ее объективное существование, – это реальная ситуация, а не "домыслы" жертв.»

«Физическая удаленность от агрессора в первое время приносит жертве чувство свободы. По прошествии шокового периода вновь появляется интерес к работе, хобби, любознательность по отношению к миру, людям и другие чувства, до сих пор блокированные зависимостью от агрессора.

Но попытки забыть чаще всего ведут к возникновению запоздалых психических или соматических расстройств, как если бы страдание жило в другом теле, а психика при этом была активной и недоступной влиянию агрессора. Даже если психика жертв кажется невредимой, сохраняются тревожность и беспокойство.

У других жертв развивается ряд симптомов, близких к посттравматическому стрессу. Кто-то становится агрессивен, как если бы подавленная во время жизни с агрессором агрессия вырвалась наружу. Воспоминания о прошлом каждый раз вызывают психосоматические проявления, эквивалентные страху. А также расстройство сна и чрезмерная бдительность. Все люди, хоть как-то напоминающие жертве ее агрессора, обращают ее в бегство.

Говорить о том, что жертва является пособницей агрессора, не имеет смысла, так как жертва, находясь под влиянием агрессора, психологически не может поступить иначе. Ее воля парализована.

Основная ошибка жертвы в том, что она была излишне доверчива, не обращала внимания на невербальные сообщения, содержащие в себе насилие. Не сумела расшифровать эти сообщения.

Жертвы страдают не только от своего положения, но и от стыда за то, что не сумели себя защитить.

Жертв извращенных людей отличает от мазохистов то, что когда им удается расстаться с агрессором, они чувствуют огромное облегчение. Они освобождены, поскольку страдание как таковое их не привлекает.

Если жертвы позволяют себе состоять в извращенных отношениях, иногда очень длительное время, то только потому, что они сами любят жизнь и хотят дать жизни другим, беря на себя непосильную задачу, надеясь, что с их помощью агрессор изменится. Взваливая на себя невыполнимую миссию по оживлению мертвецов, на самом деле они демонстрируют некоторую неуверенность в собственных силах. Их заботы отягощаются своего рода вызовом. Такие энтузиасты не отказываются от своей затеи, поскольку не могут представить, что ничего нельзя поделать и напрасно ждать каких-либо изменений.»