Морра

Что там говорила профессор Эльсар? Рагры – нечисть пятого класса? Всеядные и не представляющие никакой угрозы? Интересно, что бы она сказала, увидев, как вмиг погрустневший аспид неохотно поднимается на ноги и плетется за совершенно безобидной рагрой на первый этаж.

– Кто самый страшный хищник в этом городе? – мурлыкала я себе под нос, гордо спускаясь по лестнице и слыша легкие шаги за спиной. – Я самый страшный хищник в этом городе! Самый-самый страшный. Первый класс.

– Я не понимаю, чему ты так радуешься, – проворчал Кадай, помогая мне надеть курточку.

Прислуга при виде неопасной меня шарахались в стороны. Вот они уже не первую неделю живут в одном доме с аспидом, а осознавать всю печальность своей участи начали только после того, как я тут немного по дому побегала. Ну да, кажется, в пылу погони я на кого-то налетела, наверное, даже напугала звериным взглядом чуть мерцающих глаз, но Кадай-то по-любому страшнее будет. Хотя им это только предстоит в полной мере осознать.

Загадочно улыбнувшись, я пожала плечами и первой выскользнула в мороз, пока Кадай неохотно одевался.

Зимний воздух, свежий и колючий, приятно пощипывал щеки. Зажмурившись на мгновение, я с силой выдохнула, чувствуя себя просто неприлично счастливой.

– Какой, все-таки, сегодня замечательный день.

Со скорбным выражением лица ко мне из тепла шагнул аспид.

– Не согласился бы. Морра, я тут подумал… Может, я велю запрячь карету, прокатимся?

– А здесь далеко?

Кадай качнул головой:

– Не очень.

– Тогда пешком.

Казалось, радоваться сильнее уже просто – невозможно, но у меня получалось. Подхватив под руку несчастную жертву рагровского – произвола, я потащила его за собой, прямо в – наползающие на город сумерки. Кадай не – соврал, новая, аккуратненькая и какая-то празднично сияющая лавка была всего в десяти минутах ходьбы от его дома. Вот только дверь была закрыта на замок, свет не горел ни в лавке, ни на втором жилом этаже. И хозяйки не видно.

Кадая это почему-то совсем не обрадовало.

– Говорил же я ей не возвращаться туда, – проворчал он, перехватив меня за руку и крепко сжимая ладошку. – Пошли.

– А… куда?

Ушли мы недалеко. Кадай быстро поймал повозку, совершенно естественно и словно не задумываясь, что делает. Я даже восхитилась. Назвав кучеру адрес, он закинул меня в теплое нутро кареты и забрался следом.

Устроившись у окна, я с интересом разглядывала проплывающие мимо подсвеченные мягким светом витрины.

– А почему он на нас так странно посмотрел, когда ты сказал, куда ехать?

– Неблагополучный район, – коротко ответил Кадай. Постукивая указательным пальцем по колену, он напряженно всматривался в сумрак за окошком кареты с противоположной от меня стороны.

– Ты беспокоишься?

Глядя на его неспокойную руку, я почему-то умилялась. Такое простое, очень человеческое чувство.

– С чего ты взяла?

Пожав плечами, я благоразумно промолчала. Можно подумать, я сейчас начну делиться с ним своими наблюдениями. Ага, как же. Если я ему необдуманно заявлю, что он очень хорошо вжился в роль человека, Кадай же меня и съесть может. Просто так, чтобы доказать, что от человека в нем только шкура.

Сначала красивые витрины сменились аккуратными домиками, потом не очень аккуратными, потом совсем не аккуратными.

Карета остановилась, Кадай недовольно выругался и, резко открыв дверцу, зло спросил:

– Вы, уважаемый, заблудились? Мы еще не доехали.

– Дальше не проедем, – раздался в ответ густой бас.

Шипя под нос, Кадай выбрался из кареты и потерялся на несколько минут.

Я сидела на своем месте, изредка посматривала в окно и не спешила высовываться, утешая себя тем, что мне не страшно. Просто это подозрительное место было еще не готово к встрече с такой опасной нечистью, как я.

Кадай вернулся неожиданно, резко дернув дверцу, отчего я ощутимо вздрогнула, и протянул мне руку:

– Выбирайся, пушистая, дальше пешком.

Единственная улица, ведущая к нужному нам дому, была основательно перегорожена какими-то баррикадами. Мусор, сваленный горой прямо на дороге, очень надежно останавливал любой колесный транспорт.

– Я даже спрашивать не буду, как ты умудрился в таком месте искать лекаря. – Как рагру меня не особо смущали покосившиеся, не очень пригодные для жизни дома, где из трех окон два щерились зубьями выбитых стекол, но даже будучи пушистой, я бы сюда без особой нужды не сунулась. – Но зачем ей сюда возвращаться?

– Вещи не все собрала, – проворчал Кадай, сжимая мою ладонь и увлекая за собой вдоль узкой улицы, мимо всей этой печальной разрухи. Неприятно пахло кислым, старыми носками и чем-то еще. Ядреным и противным. – Я обещал купить все, что надо, но куда там! Она же самостоятельная…

Аспид с каждым мгновением умилял меня все больше.

– Никогда бы не подумала, что ты будешь о ком-то беспокоиться, – невольно призналась я.

На меня странно посмотрели и недовольно заметили:

– Ты, может, не замечала, но о тебе я уже давно беспокоюсь.

Смолчать я, конечно, не могла, а потому едко сказала:

– О да, я это уже поняла, когда ты оставил едва живого Керста и меня там, в пещере.