Морриган. Отраженье кривых зеркал

Сколько догадок было высказано по этому поводу! Всех цеури сначала считали близнецами, но, узнав, сколько их, изменили свое мнение. Еще одно предположение заключалось в том, что цеури – заколдованы и их дочери вырастают их точной копией. Но чаще высказывалась мысль, что цеури – эта одна и та же девушка, создавшая тысячи собственных иллюзий. Как бы то ни было, правды узнать так никто не смог. Это был единственный вопрос, который цеури задавать было бессмысленно.

Преодолев невольный ступор, Ник приблизился к двери башни. Послал сущность воздуха в отверстие со струнами и, как только раздалась приятная мелодия, дверь тут же исчезла. Цеури, стоящая посреди пустого пространства башни, поприветствовала инспектора. Ее глаза из-за постоянно поднятых век казались кукольными, а взгляд – застывшим. Неуютно ощущая себя под пристальным взглядом немигающих глаз, Ник произнес традиционную фразу:

– Я хочу поделиться своими воспоминаниями.

– Конечно, – кивнула хозяйка башни. – Подойди ближе.

Как только Ник приблизился, цеури положила руки на его виски и заглянула в глаза, впитывая знания, опыт, воспоминания. Он не мог ни пошевелиться, ни отвести взгляд. Несколько минут спустя она отстранилась, и Ник невольно вздохнул с облегчением.

– Что бы вы хотели узнать взамен? – все тот же мелодичный, но лишенный всяческой эмоциональной окраски голос.

– Я хочу знать о сивилле из Кенгьюбери, – уверенно ответил Ник.

Прежде до него доходили только слухи о прорицательнице. Он не то чтобы не верил в них, но предпочитал решать проблему своими силами, без помощи таинственной колдуньи, которая умела читать прошлое, настоящее и будущее. К тому же, как выяснилось после одного-единственного посещения сивиллы в маленьком городке Тенге, слухи об их мастерстве предсказания были весьма преувеличены. Сивилла из Тенге любила говорить загадками и иносказаниями, окутывая крохотное зерно истины в кружевную вязь слов. Тогда это не вызвало ничего, кроме раздражения – выплатив причитающиеся сивилле деньги, Ник навсегда покинул ее дом.

И вот теперь он по собственной воле идет к той, кому почти не верит. Впрочем… говорят, отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Цеури вновь прикоснулась пальцами к его вискам. В сознание Ника ворвались потоки чужих воспоминаний. Почти все они были для него абсолютно бесполезны – разговоры, в которых упоминалось слово «сивилла», но потом… Сцена глазами девушки – он, конечно же, не видел ее лица, ведь этим воспоминанием, своим воспоминанием, она поделилась с цеури сама, а значит, была свидетелем этих событий, – но слышал ее голос. Девушки, сидящие перед ней за столиком в летнем кафе – подруги, внимали ее словам. А незнакомка взахлеб рассказывала, как сивилла из квартала Алайа помогла ей распознать, что на ее дочурке, которая проболела всю прошлую зиму, лежит проклятие – постаралась соперница, у которой рассказчица увела парня.

Проклятие. То, что нужно.

– Она, – хрипло сказал Ник. – Мне нужно ее воспоминание, чуть раньше.

Цеури работали как живые лайтопы, считывающие информацию прямо из человеческой головы. И плата, и услуга была одной и той же – все те же воспоминания. Приходя к цеури, человек делился пережитым, в то же время простым усилием воли скрывая сокровенное, личное. В обмен получал воспоминания людей по всему миру, которые могли дать ответ практически на любой вопрос.

Цеури не сделала ни одного движения, но воспоминания в голове Ника переменились. Все тот же голос – чуть хрипловатый, взволнованный, а напротив уже не девушки из кафе, а худая женщина со светлыми глазами и удлиненным лицом.

– Могу я узнать ее фамилию? Улицу, где она живет? – Ник знал, что в этот момент цеури видит то же, что и он сам, будто разделяя на двоих одно воспоминание.

Она покачала головой, ответив:

– Эта информация закрыта.

Вряд ли незнакомка не захотела этим делиться. Скорее всего просто не запоминала адрес и не произносила его, а сивиллу называла просто «сивиллой».

Ник на мгновение задумался.

– Хорошо. Тогда мне нужно ее воспоминание за пять минут до этого. Должно быть что-то. Улица, по которой она шла. Что там находилось?

– Еще одно воспоминание, – потребовала цеури.

Ник вздохнул. С ними никто не спорил.

И когда она снова прикоснулась к его вискам прохладными пальцами, он отдал неиспользованное еще – цеури, вне зависимости от городов, старые воспоминания не интересовали – воспоминание о том вечере с Раском, Глеманном и Меган. Но только до того момента, когда он во всем признался ей. Ник понятия не имел, кому и зачем это могло понадобиться, но… цеури тоже никогда не оспаривали плату. Видимо, даже кажущееся таким мелочным и бесполезным, такое воспоминание могло кому-то помочь. Ну… например, какому-нибудь шутнику, у которого истощились запасы скабрезных анекдотов.

Не говоря ни слова, цеури показала еще один небольшой фрагмент из жизни незнакомки с больной дочкой. Ник сразу узнал это место – главная улица квартала Алайа, а мгновение спустя увидел, как незнакомка входит в пятый со стороны моста дом.