Морриган. Отраженье кривых зеркал

Морриган жестом велела Дэмьену следовать за ней. Подошла к столу, коснулась лежащей на нем сфере, снимая защиту. Рой серебристых бабочек взлетел к потолку, чтобы мгновениями спустя опуститься вниз и образовать на полу человеческую фигуру. Превратившись в искры, они бесследно растворились. Морриган снова смотрела на свою ледяную принцессу. Рианнон спала безмятежным сном, даже не догадываясь, какая борьба развернулась за ее жизнь.

– Красивая, – равнодушно сказал Дэмьен. Его не пугал и не обескураживал вид чужой смерти – наверняка и ему приходилось терять родных и близких.

– Очень, – прошептала Морриган, глядя на миловидное личико сестры. Ей всего двадцать два, а она уже мертва. Слишком рано. Слишком несправедливо. Встряхнула головой, сбрасывая оцепенение: – Так ты поможешь мне попасть в Пропасть?

Снова странный тяжелый взгляд глаз цвета пасмурного неба. Короткий кивок.

– Помогу.

Глава одиннадцатая

Для похода в Пропасть Морриган оделась в своем привычном, броском, стиле – но так, чтобы как можно меньше походить на Охотницу, которая вздумала вдруг наведаться в убежище своих заклятых врагов. Или, точнее, жертв, которые привыкли считать врагом ее. Остановила выбор на обтягивающем черном платье, целомудренно прикрывшим ноги до самых колен, но полностью открывающим спину. Вдела в уши длинные серьги и, взглянув в зеркало, удовлетворенно хмыкнула. Теперь никому и в голову не придет заподозрить в ней Охотницу.

Морриган переложила во вместительную кожаную сумку обе сферы, зеркала, набор длинных свечей в коробке, пахучие травы и чехол с эликсирами. Верную плеть-молнию, разумеется, пришлось, скрепя сердце, оставить дома. Оглядев напоследок квартиру, покинула ее, заперев за собой дверь магической печатью.

Дэмьен ждал ее снаружи. Челюсти крепко сжаты, так, что вырисовалась четкая линия, прищуренные глаза изучают прохожих, бредущих по вечернему городу.

– Давно не был здесь? – поинтересовалась Морриган.

Дэмьен коротко взглянул на нее, но ничего не ответил. Она фыркнула. Не больно-то и хотелось заводить светскую беседу. К тому же, все ее мысли сейчас всецело принадлежали Рианнон. И… тому месту, куда они сейчас направлялись.

Пропасть. Дно. Пристанище отступников, избежавших наказания Трибунала. Или практикующих черных магов, ведьм и колдунов, которые желали творить свою магию, не попадаясь на глаза служителям закона. Отщепенцы, отбросы цивилизованного общества, ставящего белую магию во главу угла и избегающего магию черную. Общества, которое боялось нарушать запреты.

Морриган с детства слышала самые разные байки о Пропасти. То ею провозглашали некий храм, который окружали настолько мощные чары, что делали его совершенно невидимым для посторонних глаз. То Пропастью назывались тоннели канализации, в которых и прятались отступники. Пожалуй, самая беспомощная из всех возможных версий – ведь если обитель беглых магов можно было найти, лишь спустившись под землю, то почему ни Трибунал, ни Департамент еще этого не сделали?

И только Бадб, которая в обличье ворона могла путешествовать по всему городу, проникать в самые секретные и темные его уголки, оставаясь незамеченной людьми и слушая их разговоры, приоткрыла для дочери окружающую Пропасть завесу тайны. Этой части города, надежно скрытой илюзией, не существовало ни на одной карте. В Нижнем городе, как еще называли Пропасть, в отличие от тщательно контролируемого Трибуналом Кенгьюбери, царила полная вседозволенность. Там кипела жизнь, действовали совершенно иные законы, там можно было колдовать черную магию и за это не поплатиться.

Оказалось, инспекторы знали о существовании подобных мест, но были практически бессильны – обитатели Пропасти стояли друг за друга до последнего, защищая свою тайну, обеспечивая безопасность близким и родным. Ни агентов Департамента, ни Трибунала – правосудие там вершили короли Пропасти. На поддержание иллюзии у них уходили огромные силы, но только так гарантировалось полное убежище.

Но даже это знание ни Бадб, ни Морриган попасть в Пропасть не помогло: дело было в чарах, защищающих Нижний город от вторжения чужаков. Даже душа Бадб в теле ворона не сумела проникнуть сквозь оберегающий Пропасть барьер. И, что самое любопытное, каждый день вход в Пропасть менял местоположение. То залатанная иллюзией дверь на Дно Кенгьюбери пряталась у лодки в бухте на юге города, то на черном рынке, умело маскирующемся под обычный, где из-под прилавка торговали амулетами с запрещенными чарами вроде тех, что делал Джон Гейт. Иной раз, по словам Бадб, выбирающиеся в Верхний город, как они называли Кенгьюбери, колдуны, приводили ее к неприметному домишке, который, по всей видимости, принадлежал одному из посвященных в тайны Пропасти, где и скрывался вход.