Морская дорога (ЛП)

Он горевал, что не может дать мне рабов для прислуги, повторяя, что когда разгребёт снег, то вызовет нескольких полевых работников. Я продолжала настаивать, что отсутствие слуг — последнее, о чём я беспокоюсь, к тому же я не хотела, чтобы кто-нибудь ещё находился рядом с женщиной, которая приносит одни несчастья. Мне было совсем не трудно готовить пищу для нас обоих. Я была очень признательна Торстейну и Гримхильд за предусмотрительность, в доме были внушительные запасы сушёной рыбы и мяса. И, конечно же, я так и не призналась, но, чтобы хоть немного облегчить надломленную невзгодами душу, я занялась уборкой, чего не посмела бы сделать, будь Гримхильд жива. Похоже, ты удивлён моей чёрствостью, хотя будь я мужчиной, тебя вряд ли так же поразил рассказ о том, как я вырезал целое поселение. Мой муж умер, я оказалась запертой в доме, как в ловушке, где мёртвые превосходили живых числом на десяток или даже более. И ты не вправе судить меня за то, что мне немного полегчало, когда я слегка отмыла в тёплой воде от жира горшки из мыльного камня. В первый раз, с тех пор как их выточили. Порой Торстейн Чёрный становился рядом, хмурился и ворчал: "Ты же моя гостья, и не должна заниматься такими вещами за меня". В ответ я огрызалась: "А что, если бы не я, ты бы сам оттёр их?" После чего он снова заводил разговор о том, чтобы вызвать рабов, и тогда я жалела, что раскрыла рот.

Порой он был чутким, как женщина. Уверена, что я не была для него самым удобным компаньоном. Ну, я знаю, что никогда не была тихой или послушной, какой большинство мужчин хотят видеть своих жён. Мы часто ссорились с моим мужем Торстейном, потому что я перечила ему и гнула своё, продолжая спорить, пока у него не заканчивались слова, и тогда он распускал руки, а я кричала на всю ферму, и все слышали, какими обидными словами я его называла. А с Карлсефни мы не ссорились, потому что он был сдержанным человеком, с годами и я стала менее вспыльчивой, думаю потому, что со мной никто не спорил. Несколько раз мне всё же удавалось разозлить Карлсефни, и тогда мне по-настоящему становилось страшно. Он никогда не кричал и не бил меня, но больше всего меня пугала его тихая ярость. Я редко наблюдала её, и почти никогда эта ярость не изливалась на меня.

Торстейн Чёрный не был моим мужем, но нам предстояло прожить с ним вместе всю зиму. Он терпел все лишения, так же, как и я, и вновь повторял, что ему со мной хорошо, но я помню, какие неудобства ему причиняла. Я просыпалась ночью и всхлипывала, зовя своего мёртвого Торстейна. Каждую ночь мне снилось, что я своими руками убиваю Торстейна, и я просыпалась от ужаса. Жаль, что я не могла искренне горевать и оплакивать его, ведь он этого заслуживал, но это был бы не траур, а настоящий кошмар. Торстейн Чёрный взял в руки топор и уложил восставший призрак своей жены, лишь потому, что он угрожал Торстейну и мне. Возможно, если бы мы не оказались там, Гримхильд осталась в живых, и её призраку не пришлось бы вставать. Помню, как лежала в объятиях Торстейна Чёрного и кричала: "Я не убивала его! Я не хотела его убивать!", а он сжимал меня крепче и твердил снова и снова, "Нет Гудрид, ты никого не убивала. И никому не причиняла вреда. Ты ни в чём не виновата".

Однажды ночью, пытаясь утешить меня, он сказал:

— Если с тобой заговорит призрак Торстейна, он скажет тебе лишь хорошее. Весной ты отвезёшь его тело в Братталид, и благодаря тебе он будет покоиться с миром. Думаю, он желает, чтобы твоя жизнь сложилась впредь более удачно, и мне кажется, что после всего этого, так и случится.

— Почему ты так думаешь? — спросила я, повернувшись к нему, потому что на самом деле ждала, чтобы кто-нибудь сказал мне, что жизнь не всегда будет ко мне так сурова.

— Я уверен в этом, Гудрид. Ты вновь выйдешь замуж. Предполагаю, ты уедешь из Гренландии, здесь не место для такой женщины, как ты. Возможно, тебя возьмёт в жены исландец. Но ты обязательно выйдешь замуж, и вы проведёте вместе долгие годы, твои дети прославят твой имя, и ты положишь начало династии, что будет продолжаться поколениями.

Я рассмеялась сквозь слёзы.

— Ты же не провидец, Торстейн, и не можешь этого знать.

— Ну да, я обычный деревенщина. Но порой даже таким как я, даётся маленький дар. И такая прозорливая женщина, как ты, может посмеяться надо мной, — и тогда я ущипнула его, — но я точно знаю то, что знаю.