Морская дорога (ЛП)

Я молчала. Я должна была заплакать, но слёз не было. Возможно, у меня их не осталось вовсе. Охотник часами стоит с копьём в руке возле одной из такой лунок, ожидая, когда животное всплывёт на поверхность. У него есть всего миг, чтобы нанести удар, а если он промажет, то зверь сделает вдох и скроется под водой. Всё это время охотник в одиночестве стоит неподвижно и пристально наблюдает за лункой, отверстием с тёмной водой. Карлсефни как-то сказал, что это похоже на то, будто ты наблюдаешь за дверями в ад. Ты видишь, как появляются и исчезают жуткие твари, — тюлени движутся подо льдом, они кажутся кошмарными созданиями с бездонных океанских глубин. Порой кажется, что круглое отверстие начинает расти, будто туннель или зеркало, это словно смотреть в радужную оболочку собственного глаза. Он сказал, что человек может шагнуть в лунку по своей воле не потому, что поскользнулся, а потому, что его тянет туда, и ничего нельзя поделать. Карлсефни не был знаком с моим отцом, но я говорила с ним о смерти Торбьёрна, как и обо всём былом.

Не уверена, что вообще понимала своего отца. Торбьёрн жаловался, что никогда не знал своего отца Вифила, вольноотпущенника, бывшего раба. Я ощущала себя виноватой, что не почувствовала его смерть, и долгое время пыталась представить, как это случилось. Я видела эти круглые отверстия во льду, и убитых тюленей, когда их привозят к дому. Ни разу не видела, как их убивают, это не женское дело. Я не могу представить напряжённые часы ожидания. Я даже не уверена, была ли смерть Торбьёрн случайной. Он всегда казался мне чужим, а его мысли непостижимыми. Я никогда не могла взглянуть на жизнь с его точки зрения, и долгое время чувствовала, что должна была попытаться что-то сделать, чтобы спасти его, правда, не знаю, что.

Когда Лейф рассказал мне об этом, я ничего не ответила. Наедине со мной он мог быть удивительно внимательным, никоим образом не давил на меня, мы молча поднялись к церкви, возле которой под земляным холмиком лежал мой отец. Торбьёрна похоронили недавно, когда земля оттаяла. Когда я подошла к свежей насыпи, то не плакала и не причитала. Я стояла, будто застыла, словно ледяной холод проник в мою кровь и превратил живую плоть в мёртвое тело. Я ничего не чувствовала к отцу, внутри царила пустота, я не могла представить его ни на небесах, ни блуждающим за пределами нашего мира, и с тех пор я больше не могла представить его образ.

Конечно же, я унаследовала всё, чем владел мой отец, а также ферму Торстейна в Санднесе, и теперь я стала полноправным членом Эриковой семьи в Братталиде, так что первый раз в жизни могла щедро раздавать подарки. Я унаследовала отцовскую щедрость и тщеславие, посему наслаждалась своим богатством. Торстейн Чёрный сказал мне, что не хочет возвращаться в Западное поселение. Он похоронил Гримхильд там, и сказал: "Ей будет спокойнее, если я не буду её тревожить". Думаю, схватка с призраком собственной жены, гораздо сильнее потрясла его, чем я думала. Тогда я была озабочена собственными трудностями, к тому же, будучи молодой, мало задумывалась о том, каково ему. Но я отдала ему ферму. Я спросила Эрика, может ли Торстейн Чёрный работать на моей земле в Стокканесе, ведь теперь я жила в Братталиде. Эрик сразу же согласился, так что с тех пор Торстейн Чёрный поселился в Стокканесе. Когда я покинула Гренландию, я отдала ему имение в собственность, до сих пор я не слышала о его смерти, должно быть, он всё ещё жив.

Торстейна Эриксона похоронили рядом с моим отцом возле церкви, а его людей чуть в стороне, дальше от стены. Теперь там покоится много мужчин и женщин, которых я знала. Кому я расскажу эту историю, когда никто из них не услышит её? Кого она тронет? Плохо пережить своих друзей, Эриксонов. Теперь ты можешь себе представить, каково это? Никто не может, пока это не случится. Кто теперь в этом мире знает меня, кроме моих сыновей? Что для них прошлое? Так, несколько историй, которые я рассказывала им в детстве, которые они помнят лишь наполовину. Они возьмут половину от той половины и расскажут своим детям, и, может быть, какая-то часть попадёт в другую историю, которую услышат их внуки. Много поколений, как сказал мне Торстейн Чёрный. Ни одна женщина не может желать большего, и всё же, кто для меня те люди, о которых я никогда не узнаю? Когда я была молода и у меня были маленькие дети, я считала, что самое главное в жизни — будущее, их будущее. Но теперь мне кажется, что самый важный период моей жизни остался в Зелёной стране, а будущее принадлежит кому-то другому. Надеюсь, когда я умру, то буду покоиться с миром. Думаю, нет ничего хуже, чем блуждать среди людей призраком, о котором уже никто не помнит.

Я веду себя как несчастная старуха, Агнар. Перестань писать, и скажи мне вот что. Если хочешь, напомни мне, что я христианка, или наложи на меня епитимью. Ты не можешь? Не важно. Тогда лучше расскажи мне о вине, о разных виноградниках, которых ты упоминал, как собрать хороший урожай. Как ты узнал обо всём этом? Ты перепробовал все сорта? Расскажи мне.