Морская яшма

Я понимала, что голос мой звучит слишком слабо, что пес, даже если поймет, не успеет никого привести. Но внезапно сильный удар ногой сбил бочку с крышки люка. Крышку рывком откинули, и я увидела Брока. Он склонился над нами. Огонь и дым рванулись на свежую струю воздуха, но Брок мигом слетел вниз, подхватил лежавшую в обмороке мать и крикнул мне, чтобы я выбиралась следом. Я едва вскарабкалась наверх.

На палубе я долго, как выброшенная на берег рыба, хватала ртом свежий холодный воздух, но наконец начала дышать нормально. Нам нельзя было оставаться на корабле. Корма превратилась в огромный столб огня и дыма, на нас сыпались горящие головешки и искры. Люцифер бешено скакал и прыгал вокруг нас, звеня цепью. Я поймала конец цепи, и пес вытащил меня на берег.

К нам потянулось множество рук. Они подхватили миссис Маклин и вынесли ее на берег. Брок отдал несколько отрывистых приказаний и остался со мной. Он схватил меня в объятия и, что-то приговаривая, прижал к себе так, что мне стало больно. Он гладил мои волосы, плечи, руки, стремясь убедиться, что я не пострадала.

— Со мной все в порядке, — сказала я. — Ох, Брок, Брок! — И прижалась к нему, понимая, что не только Брок вернулся домой — я сама вернулась домой.

Я попыталась сразу же рассказать ему, что случилось.

— Это был Ян — Ян, с самого начала! И он накатил бочку на люк, чтобы не дать нам выбраться. Он хотел нас убить, потому что твоя мать знала, что это он убил!

— Ш-ш-ш, — прошептал Брок. — Не волнуйся, девочка. Он умел подладиться, этот Ян. Но на этот раз дело не сошло ему с рук. Посмотри, любимая.

Я подняла голову и увидела в конце пирса фигурку в длинном черном плаще с откинутым капюшоном. Лицо цвета слоновой кости было повернуто к воде. Обе руки китаянки были выпростаны из-под плаща, и я увидела, что она держит в них кривой пиратский крис. Я в ужасе проследила за ее взглядом.

Несколько рабочих в небольшой шлюпке вытаскивали из прибрежных вод что-то темное. Я стиснула руку Брока. Он ответил на мой невысказанный вопрос:

— Лиен стояла у пирса, когда Ян попытался убежать, и заступила ему дорогу. У нее в руках был меч, и она, мне думается, убила бы его. Он выбрал воду. Я на бегу видел, как все произошло.

Вот злая ирония судьбы: Ян ведь так боялся воды, он и плавать-то не умел!

Но я не обрадовалась его гибели. Я хотела бы видеть Яна живым, и чтобы он был порядочным, надежным человеком. Жаль, что он не был таким, а только притворялся.

— Но как ты узнал? — спросила я Брока. — Как успел добраться до нас?

Он взял у меня из рук цепь Люцифера.

— Да вот, зверюга примчался в доки, я и понял, что кто-то его выпустил. Значит, что-то случилось. Побежал самым коротким путем к дому и увидел дым. Лиен стояла на пирсе и сказала мне, что вы там.

Мы подошли к скалистому уступу над верфями, и я остановилась. Я все поняла. Вероятно, Лорел заметила пожар с башни маяка и сделала единственное, что могла — отпустила Люцифера, зная, что тот обязательно найдет и приведет хозяина.

Но Лорел на маяке уже не было. Маленькая фигурка уже сломя голову мчалась к нам и вскоре девочка бросилась в мои объятия. Охнув, она прижалась ко мне, а потом с робким обожанием подняла глаза на отца.

На берегу люди хлопотали над миссис Маклин, потом помогли перенести ее в дом. Брок, Лорел и я вместе взобрались по уступу, и всю дорогу мой муж обнимал меня. Все, что я должна была ему рассказать, теперь не имело значения. Мне было все равно, дочь я Обадии или Натаниэля. Если переменилась я, то переменился и Брок. Он ожил, оставив в прошлом все свои разочарования и утраченные надежды. Нам еще многое предстояло, но теперь мы могли встретить судьбу вместе.

Только подойдя к дому, я вспомнила о письме своей матери. Оно сгорело вместе с кораблем. Я никогда не прочту написанное Карри Хит. Мое сердце сжалось от горя. Письмо было для меня частичкой моей матери. Я никогда не прочту его. Что ж, зато я нашла свою любовь и никогда больше не буду предаваться бесплодным мечтам,

* * *

Прошел почти год с тех пор, как сгорела "Гордость Новой Англии". Эти последние строки я дописываю на борту отважного корабля — "Морской яшмы". Вкус сажи исчез у меня с языка, запах дыма наконец-то больше не тревожит мои ноздри.

Я жена капитана клипера и сопровождаю его в этом рейсе, как многие жены сопровождали до меня своих мужей. Были и штормы, и лишения, но мы все преодолели. "Морская яшма" вышла из возраста юности, потому что корабли стареют от работы, как и люди. Но она все еще красавица, и если и помнит кровь на своих чистых, отдраенных песком палубах, то виду не подает. Мне кажется, в команде нет человека, который считал бы ее порченой.