Морская история казачества

Правда, первые попытки создать торговый флот в южных морях были предприняты еще при Николае I. В 1833 году в Одессе было образовано «Черноморское пароходное общество». Оно имело в собственности малый паровой пакетбот каботажного плавания и один морской пароход отечественного производства — «Николай Первый». Увы, сгорел вскоре «царский» корабль ярким пламенем, как и все пароходство. Лишь в 1835 году в Одессу прибыл новый пароход — «Петр Великий». Он был заказан в Англии и стал единственным судном, осуществлявшим пароходное сообщение между столицей Турции и русским побережьем. Плод рук английских корабелов, почтальоном он бороздил волны, словно символ главной идеи создания петровского флота — службы иностранным интересам. Больше новых невоенных пароходов за границей не заказывали и на отечественных верфях не строили. Как-то не нужно было.

Потребовался жестокий удар Крымской войны и Парижского мирного договора, согласно которому Российская империя лишалась права иметь военный флот на Черном море. И тут «обнаружилось», что иного, не военного, у России тоже в южных морях нет. Последовал Высочайший Указ от 3 августа 1856 года — «Об учреждении Русского Общества пароходства и Торговли» (РОПИТ). «Для развития торговли южного края России и пароходных, как торговых, так и почтовых сообщений этого края с русскими и иностранными портами» — так царь определял цели и задачи новообразованного общества. Надо отметить, что борьбу за южные окраины России вели многие русские цари и императоры, но ни один из них подобных указов не подписывал. «Почтовые и торговые сообщения с иностранными портами» можно было прекрасно осуществлять посредством парусников, но за 130 лет существования Российской империи до 1856 года никто этим как-то сильно не озадачивался.

Что же касается казаков — донских и кубанских, то они в царских указах не нуждались. В отличие от военных моряков казаки всегда имели свою, упорядоченную лоцманскую службу в гирлах Дона и Кубани.

В 1833 году в Одессе имелось всего два судна под русским торговым флагом. В том же году каботажный флот Азовского моря насчитывал 109 торговых судов различного тоннажа и класса. Это не считая бесчисленной флотилии рыболовецких барказов. Промысловая ловля рыбы в море для низовых донских, кубанских, терских и яицких (уральских) казаков всегда была самым естественным занятием.

До эпохи Александра II мореходных училищ, готовящих специалистов для торгового флота, в России не существовало. Но в штурманских классах Севастополя и Николаева с 1829 года ежегодно сохранялось шесть вакансий для казачьих сыновей. На их содержание и обучение низовые донские казаки ежегодно выделяли четыре тысячи рублей. Выпускники классов становились квалифицированными штурманами торгового или промыслового флота.

Среди донских казаков, главным образом низовых, было выделено торговое сословие. Станичники-купцы, как и казаки-учителя, и преподаватели различных учебных заведений, имели освобождение от военной службы. И именно из этой среды, после того как с 1856 года коммерческое мореплавание получило статус государственной политики, вышли владельцы судов и судоходных компаний — олигархи морской торговли.

В числе запорожских казаков, переселенных на берега Азовского моря, был и носитель забавной фамилии — Падалка. Вероятно, что после роспуска Азовского казачьего Войска он перебрался в станицу Аксакайскую, приписавшись в донские казаки. Потомок запорожцев стал родоначальником фамилии донских казаков — Падалкиных.

После 1856 года его прямой наследник — Петр, стал владельцем парусного грузового судна. Загружал трюмы донской пшеницей, солью, древесиной во многих портах Черного и Азовского морей. Его парусник проникал сквозь проливы в Средиземное и Эгейское моря, бросая якоря в купеческих гаванях портов Турции и Греции. «Морской дальнебойщик» — донской казак Петр Падалкин слыл удачливым мореходом. Росло его богатство, мог бы и стать основателем крупной судоходной компании. Но ему не повезло: из одного рейса капитан дальнего плавания и судовладелец не вернулся. Морская буря поглотила морехода-казака вместе с его парусником.

Его сын — Алексей, 1893 года рождения, сначала думал следовать «курсом» отца, поступив в Аксакайское мореходное училище, расположенное в родной станице Аксакайской[47]. Но, проучившись какое-то время, воспитанник мореходки перешел на службу в донскую кавалерию. Потомок казаков-мореходов Алексей Петрович Падалкин еще блестнул в истории гражданской войны. Атаман Всевеликого Войска Донского, генерал П. Н. Краснов в 1918 году направил именно его с тайной миссией в красную Москву: прозондировать возможность заключения перемирия между большевиками и республикой Донских казаков. Ему удалось, с большими трудностями, выбраться из советской столицы. Скончался он в эмиграции, оставив воспоминания о своей неудавшейся миссии. (Однако их почему-то так и не решились опубликовать в изданиях белоказачьей эмиграции. Видимо, слишком уж «изменнической» белому делу казалась миссия «казачьего Даллеса».)