Морская история России для детей

Матросов и офицеров набирали из добровольцев. Обязательно чтобы были здоровыми, не старше 35 лет, матросы должны были знать не только свою, но ещё какую-нибудь корабельную специальность. И вдобавок чтобы метко стреляли из ружей. Ещё до выхода в море всем выплатили солидные суммы денег – если понадобится, оставить семьям. А матросам на время плавания царь увеличил жалованье в 8 раз. Им полагалось в год 13 рублей 11 копеек, а стали платить 104 рубля 88 копеек (корова стоила 5 рублей). Для экспедиции заказали самые современные научные приборы, карты. В южный отряд зачислили учёного астронома профессора Симонова, художника Михайлова.

Между прочим, в северном отряде, на шлюпе «Благонамеренный», служил брат Михаила Лазарева Алексей. А третий их брат Андрей в это же время возглавил ещё одну экспедицию. На бриге «Новая Земля» отправился из Архангельска, описывал берега Новой Земли, уточнял карты. Все трое стали потом адмиралами.

На «Востоке», «Мирном», «Открытии» и «Благонамеренном» перед отплытием побывал сам царь. 4 июля 1819 года под крики «ура» и орудийный салют они отчалили. До Бразилии шли вместе. В порту Рио-де-Жанейро докупили запасы свежей еды и расстались. «Открытие» и «Благонамеренный» двинулись к Африке. Обогнули мыс Доброй Надежды, побывали в Австралии. Оттуда направились на Камчатку и во владения Российско-Американской компании. Дважды, в 1820 и 1821 годах, они совершали плавания на север. Обследовали залив Коцебу, уточнили, что это всё-таки не пролив. Открыли остров Нукивок и группу мелких 16 островков, назвав их Благонамеренный. Но дальше встречали сплошные льды. Прохода из Тихого океана в Атлантический или открытого моря не обнаружили (потому что их и не было). В 1822 году обогнули мыс Горн и вернулись в Кронштадт.

Ну а «Восток» и «Мирный» из Рио-де-Жанейро направились на юг. Команды двух шлюпов составляли 181 человек. Их разделили на 3 вахты. Одна ведёт и обслуживает корабли, одна отдыхает, одна готовится. Командиры тщательно заботились о здоровье и гигиене матросов. В дождливую и штормовую погоду проверяли, чтобы после вахты все переодевались в сухое. А мокрую одежду сушили не на орудийной палубе, где ночевали матросы, а на ветру. Два раза в неделю устраивали банный день и стирку (воду грели в котле на камбузе). Два раза в месяц матросы должны были стирать свои койки. Два раза в неделю – генеральная приборка. Для защиты от цинги взяли лимоны, хвойную эссенцию. Телесные наказания в экспедиции Беллинсгаузен запретил.

Шли на юг, и после тропического зноя становилось всё холоднее. Люки на верхнюю палубу плотно задраивали. На жилой палубе поставили чугунные печки – хотя там всё равно было не жарко, 8 градусов тепла. Команде выдали зимнюю форму. На все мачты посадили наблюдателей, они через полчаса докладывали, что заметят. На здешних островах русские впервые увидели пингвинов. Их было великое множество. Пополнили запасы охотой, набрали пингвиньего мяса и яиц. Открыли несколько новых островов, покрытых снегом и льдом, – Анненкова, Лескова, Завадовского, Высокий, Траверсе.

Мореплаватели встретили и ледяные горы, айсберги. С них рубили лёд, чтобы запастись пресной водой. В таких условиях встретили Рождество Христово. В экспедиции был священник, иеромонах Дионисий. Он отслужил молебен. Приготовили праздничный обед: щи из свежей свинины, пироги с рисом и мясом. Но погода ухудшалась. Шквалистый ветер, мело мокрым снегом. Он облеплял паруса. Ставили только нижние, марсели. Чтобы очистить их от снега, время от времени поворачивали шлюпы, выводили из-под ветра. Пробираясь через ледяные поля, 16 января увидели впереди высокие шапки льдов, как облака. Они лежали от горизонта до горизонта. Это и была до сих пор неведомая часть света – Антарктида. Русские открыли её. Хотя Беллинсгаузен с товарищами ещё не поняли, что видят не плавающие льды, а горы на берегу.

Уткнувшись в непроходимые льды, они повернули на восток. Видели стада китов, кашалотов. Плыли среди множества айсбергов, и Беллинсгаузен правильно догадался, что эти массы льда нарастают на суше, а потом под своей тяжестью сползают в море. В феврале ещё дважды экспедиция подходила к берегам Антарктиды. Определила, что лёд уже не морской, а «гористый, твёрдо стоящий». Любовались загадочным светом над льдинами, южными полярными сияниями. Матросы говорили – будто «небо горит». Хотя жизнь на кораблях была очень тяжелой. Постоянный мокрый снег, туман. Паруса и мачты покрывались льдом. Топили печки. Вместо грелок нагревали пушечные ядра. Но всё равно было холодно. Сушить одежду – проблема. Кончались дрова. Ломали и жгли пустые бочки.