Морская рапсодия

Первая сессия сдана досрочно, в зачетке у курсанта Маличенко появились первые пятерки. К первому плановому курсантскому отпуску за счет досрочной сдачи экзаменов прибавилась еще неделька – целых семь дней!

Командир роты, вручая проездные документы, отпускной билет, проинструктировал и напомнил день прибытия в училище. Впереди ждали встречи с Ниной, с мамой, с ребятами, с заводчанами, также поездка к Нининым родителям и много других радостных событий…

Вокзал. …

Валентин стоял внутри вагона, у окна. Заиграл марш «Прощание славянки». Поезд тронулся. Валентину вспомнилось лето, оркестр, встречающий поезд, рейсовый катер «Инкерман – Графская»… Ребята-земляки, ехавшие с ним поступать в училище. Вспомнились строки из письма Нины: «Когда мы уезжали с отцом после новогодней встречи, он, молча, стоял в коридоре у окна вагона поезда. Раздались звуки оркестра, провожая отходящий поезд, грянул марш «Прощание славянки». У отца по щекам текли слёзы, которые наш старик не смог сдержать от нахлынувшего чувства гордости и счастья за своего зятя, за тебя, за твою принадлежность к славному военно-морскому флоту и легендарному городу-герою Севастополю…»

Скоро встреча с родными. … Впереди три недели первых каникул. …

Первый отпуск – самый запоминающийся…

Валентин, стоял в вестибюле техникума, ожидал Нину. Мимо, искоса поглядывая на морячка с золотыми якорями на погонах, проплывали группками девчонки – студентки. Да и ребята, тоже пристально всматриваясь в курсанта, с интересом разглядывали морскую форму, красиво, подогнано сидевшую на незнакомом парне. А он, наполненный чувством гордости и достоинства, скромно стоял у окна.

Вскоре подбежала Нина. Отдала ему свою сумку и бросилась в раздевалку за своим пальто. Одевая, на ходу, пальто, и взяв под руку своего морячка, повела его к себе в общежитие. На проходной их встретила строгая и давно знакомая Валентину вахтерша, увидев его в военно – морской форме, всплеснула руками, охая и ахая, осыпая комплиментами будущего морского офицера, и тут же неожиданно, безоговорочно пропустила счастливую пару внутрь общежития. Не то, что полгода – год тому назад, тогда постоянно, давая бывшему студенту техникума от ворот поворот, и причитала:

– Посторонним вход воспрещен! Ждите, вызовут вашу девушку! И не упрашивай Маличенко, не пущу! Не положено!

15

Программа, намеченная на отпуск, выполнена.

Курсанты первокурсники с массой впечатлений возвращались в стены альма-матер. Оказалось, что не все успешно преодолели испытания первой сессии.

Странный курсант Петренков отказался вообще от сдачи экзаменов, хотя в казарму ежедневно вечером, тащил с собой с кафедр массу наглядных таблиц и плакатов, демонстрируя этим свое рвение к учебе. А сам, после освобождения сушилки от курсантских вечерних посиделок, построив из баночек (табуреток) лежак, устраивался на ночлег, укрывшись теми же плакатами. Были у него и другие странности – ложился спать в носках или в натянутой на голову шапке. Странности Петренкова дошли и до командира роты, он вынужден был отправить его на медицинское обследование. Оказалось, что у Петренкова «не все дома». Врачебной комиссией флота Петренко был признан негодным к военной службе. Ребята удивлялись, как он смог преодолеть трудные вступительные экзамены, медкомиссии?!

В сопровождении мичмана уже бывший курсант Петренков был доставлен в родной город, в местную психиатрическую больницу. Главный врач при приёме больного произнёс удивительную фразу:

– О, Петренков! А где это вы пропадали целых полгода!

Обидно было то, что некий Петренков занял место нормального парня, который хотел, но не смог поступить в училище …

Курсантская жизнь продолжалась! Проходила она не скучно, с массой анекдотических случаев и приколов.

С приближением лета и приходом тепла, ребята подставляли свои тела ласковому солнышку. Территория училища позволяла курсантам в свободное время уединиться, распластавшись на мягкой, сочной травке.

Однажды, утро началось громким дружным хохотом. Некто подшутил над медлительным Сашкой Кислицыным. В умывальнике Саша, открыв мыльницу, не глядя, вынул вместо мыла… ЖАБУ! Бедное земноводное! Оно от Сашиного крика чуть не получило разрыв сердца.

– Кто? Кто?.. Идиоты!!! – не успокаивался Кислицын. Так и ушел на завтрак, забыв умыться.

У ребят, как и в любом мальчишеском коллективе, стали появляться прозвища, т. е. новые имена. Видимо, так было проще общаться в своей среде. Придумывались они спонтанно и без обид. Например: Кислицын – Китаец, ведь похоже – Кис-ли-цын, (да, у Кислицина было несколько прозвищ, он же – Лёлик, Доцент), Демьяненко – Дёма, Харченко_ ХИК (Харченко Игорь Константинович, сокращённо по инициалам), Котик – Кот, Завгородний – Зав, Имаев – Имай, Кауфман – Мэн (созвучно с окончанием фамилии), Мосолов – Мося, Мирошниченко – Мирон, Бобров – Боб, Макаров – Макар.