Морская сила(Гангутское сражение)

Пока подходили отставшие корабли, Ватранг при­казал спустить шлюпку и вызвал капитана:

— Мне надобно обследовать прибрежные шхеры и промерить глубины. Пошлите-ка ко мне доброго на­вигатора.

Поздним вечером поднялся на борт уставший, но довольный адмирал. Теперь-то он знает, где и как встречать русских.

Не дожидаясь отставших галер, Ватранг собрал военный совет. Слава Богу, на переходе никто не пост­радал и начало предвещает удачу. Неприятель упреж­ден, теперь следует его встретить в удобном месте, ко­торое он выбрал, и показать царю силу королевского флота.

В прошлую кампанию русские галеры располага­лись подле деревни Твермине. Теперь этот номер не пройдет. Капитаны, как один, согласились с Ватран-гом — занять позицию на рейде у Твермине.

— Мы не допустим русских в бухту и преградим им путь в Або, — закончил старший флагман коро­левского флота.

В те самые дни, когда Ватранг, подобрав паруса, дрейфовал с эскадрой у острова Готланд, в Петербург прискакал нарочный с депешей от князя Василия Долгорукова. Едва дочитав письмо, Петр крикнул адъютанта:

— Сыскать ко мне Наума Сенявина, немедля.

Настроение царя поднялось. Наконец-то Долгору­ков сообщил об отправке из Копенгагена купленных Салтыковым пяти линейных кораблей и выходе в мо­ре двух архангельских кораблей Ивана Сенявина.

Едва Наум Сенявин показался в дверях, ликую­щий царь схватил его за обшлаг, потянул к окну:

— Нынче, Наум, из Копенгагена добрые вести. Салтыков молодец-таки, снабдил и отправил пять ко­рабликов линейных о пятидесяти и более пушках.

Настроение царя передалось и Науму: «Нынче си­лушки на море прибавится довольно».

— То не все, — продолжал в том же духе Петр, — в Ревель днями ожидается и твой братец с двумя ко­раблями с Мурмана, а там, глядишь, и третий поспе­ет. Прежде всех Зотов приведет «Перл» из Пярну. — Царь в приподнятом настроении стиснул Наума за плечи. — Чуешь, сколь силы морской прибудет? Так вот, бери прогонную, завтра же поутру отправляйся в Ревель, покуда дороги не развезло вконец. Прини­май суда по всей строгости и по описи, каждую верев­ку прощупай, осмотри кузова. Не мне тебя учить.

Вскоре у Петра появился генерал-адмирал.

— Слава Богу, Федор Матвеич, мочь наша на море произрастает, — сообщил ему царь радостную весть, — теперича сотня скампавей, как-никак, будет оборонять нас с моря. Мыслю отправить в Ревель Сиверса за флагмана. Как думаешь, вытянет?

После изгнания Крюйса на флоте остались два сто­ящих капитан-командора, Шелтинг и Сивере. Шел-тинга царь решил определить в эту кампанию младшим флагманом на Кронштадтской эскадре, которую собирался сам выводить в море.

К Сиверсу давно присматривался контр-адмирал Петр Михайлов… Теперь все чаще его величали не шаутбенахтом, а на русский манер контр-адмиралом.

—    Петр Сивере моряк добрый, в нем жилка мор­ская проглядывает явственно, — согласился Апрак­син, — вполне управится.

—    Присядь, Федя, — Петр кивнул на грубо сколо­ченный табурет, а сам по привычке схватил на кон­торке потухшую трубку. — Расклад начала кампании мыслю таким образом. Как лед пройдет, дай Боже бы­стрее, двинемся к Березовым островам. Я поперед с эскадрой на Котлин вытянусь, ты грузи войска на галеры, скампавеи. Голицын покуда под твоей рукой будет. Войск возьмешь не меньше прежнего, тыщ ше­стнадцать. Преображенцев и семеновцев держи подле себя, на галерах, для абордажу. Провиант и прочие припасы обыденно на транспортах…

В эту весну шуга по Неве шла долго, давно минула Пасха, а устье реки еще не прочистилось.

За эти недели спустили со стапелей Адмиралтейст­ва два фрегата. Петр не забыл о Ревеле, вдогонку Си­версу послал наказ Науму Сенявину — расставить конные караулы по берегу от Рогервика до Копорья, где увидят неприятельские корабли, немедля жечь тревожные огни и донести в Петербург.

В первую неделю мая Петр расцеловал Екатерину. Жена который месяц была на сносях.

— Ну, Катеринушка, не печалься, побереги себя и дочек. Дорога подсохнет, поезжай в Ревель. Данилыч все ведает.

Линейный корабль «Святая Екатерина», о 62-х пушках, салютом приветствовал нового флагмана. Капитан Геслер отдал рапорт контр-адмиралу Петру Михайлову. На стеньге взмыл красный флаг кордебаталии с Андреевским перекрестием в углу. Подъем флага означал вступление царя в командование эска­дрой.

Один за другим, согласно ордеру, снимались с яко­ря и вытягивались на рейд Котлина девять линейных кораблей, пять фрегатов, четыре шнявы. Спустя два дня, десятого мая, на Котлинский рейд одна за другой кильватером потянулась сотня галер и скампавей. На каждой находилась рота морских солдат, или гре­надер.

Апраксин поднял свой вымпел на галере «Азов». В журнале генерал-адмирала появилась одна из пер­вых записей: