Морская сила(Гангутское сражение)

— Садись, капитан-командор, совет будем чи­нить, как шведа одолеть. У нас уже созрел план атаки. — Апраксин начал излагать свою мысль. Понеже твои скампавеи, капитан-командор, в ночь передох­нули, тебе и быть в авангардии нашей атаки. Пола­гаю, што без абордажа шведа не одолеть, — адмирал кивнул на карту. — Посему авангардия под рукой контр-адмирала Петра Михайлова, справа скампавеи генерала Вейде и капитан-командора Змаевича, слева генерал Ягужинский с бригадиром Волковым и капи­таном Дамиани, по центру бригадир Лефорт и капи­тан Дежимон,

Апраксин, отдуваясь, взглянул на Петра. После бессонной .ночи ломило в костях, шумело в голове, но генерал-адмирал виду не подавал.

—    Полагаю, генерал-адмирал, не след ли попы­тать Эреншильда на сдачу склонить без кровопроли­тия?

—    И то дело, — без раздумий согласился Апрак­син.

—    К тому способен Ягужинский, — предложил царь.

—    Посему быть. — Апраксин встал. — Ежели от шведа отказ поступит, почнем азардировать без про­медления. Сигнал мой — синий флаг и пушка. У Гангута пасется с эскадрой Ватранг. Ветерок задует, он враз здесь объявится. Поспешать надобно.

Парламентер Ягужинский вернулся к Апраксину ни с чем:

— Эреншильд отверг сдачу. Шведы, мол, ни перед кем еще флаг не спускали.

«В два часа пополудни генерал-адмирал дал сиг­нал авангардии поднятием синего флага и единым вы­стрелом из пушки».

Начался последний, решающий бой Гангутского сражения, который сразу принял ожесточенный ха­рактер.

Первая и вторая атаки скампавеи пришлись по центру линии кораблей шведов. Там изрыгал огнен­ное пламя «Элефант», наступающих встретила сплошная стена картечи. С флангов атакующих косил перекрестный огонь из пушек и мушкетов, который открыли шхерботы и галеры.

Глядя, как опять вынужденно отходят скампавеи, Петр молниеносно сообразил: «Шведы бьются отча­янно, им отступать некуда, в лоб их вряд ли возь­мешь. Эреншильд выстроился полукружием, колош­матит наверняка со всех сторон. А слабина у него на флангах». Петр крикнул адъютантов, черкнул на бу­мажках по два слова.

— Борзо в шлюпки. Ты, — ткнул первому поручи­ку, — к Змаевичу, а ты к Лефорту. Передать: азарди-ровать шверботы и бомбарды шведов. Змаевичу спра­ва, Лефорту слева. Починать по сигналу красного флага с двойной пушкой. Стоять насмерть.

Через минуту они понеслись к скампавеям, кото­рые готовились к очередной атаке. Едва шлюпки с по­сланцами повернули назад, на фалах галеры шаутбе-нахта взвился красный флаг, одна за другой рявкну­ли две пушки. Командир авангарда начинал повтор­ный штурм.

На этот раз стремительным натиском скампавеи вклинились в строй шведов и сцепились на абордаж. Стоило морской пехоте взобраться на борт шведов и схватиться в рукопашной, как те начали мало-пома­лу отступать, устилая палубу трупами. В азарте руко­пашной бились штыками и багинетами, тесаками и палашами, шпагами и прикладами мушкетов.

Шведские канониры продолжали палить из пу­шек. Русских солдат рвало на куски здесь же жерла­ми орудий не картечью, а «пороховым духом». Хрус­тели черепа и кости, текла на палубу кровь. Швед­ская и русская, человеческая. Война есть война. Ря­дом с каждым убитым русским пластались два-три поверженных шведа. К исходу третьего часа сеча на­чала затихать. На шведских галерах и шхерботах один за другим нехотя ползли вниз по флагштоку си­ние, с желтым перекрестием флаги.

Дольше всех сопротивлялся флагманский фрегат «Элефант». На пять саженей возвышался он над скампавеями, и немало русских солдат и матросов по­легло, пока удалось взобраться на палубу флагмана.

Одним из первых, размахивая палашом, вспрыг­нул на палубу полковник Бакеев:

— Круши, братцы, шведа! — гремел его голос. — Попомним Карлу Полтаву.