Морская сила(Гангутское сражение)

«В 19-й день поутру генерал-адмирал на корабле капитан-командора Сиверса был и поручил ему указ царского величества и инструкции, что ему чинить.Також отдал ему письмо царскому величеству с при­ложенными о состоянии эскадры табелями…При отъезде с корабля приказал ему немедленно учи­нить сигнал к выниманию якоря… Потом, быв на ко­рабле «Ингерманланд», возвратился в гавань, чтобыдля вставших солдат и матросов, которые на кораб­ли не поспели, оставить до вечера корабль «Рафаил» под командой капитана Гаука…По половине дня учи­нил сигнал к походу… В первом часу пополудни пошел на парусах наперед корабль «Ингерманланд» и потом капитан-командор на «Екатерине», отдав честь крепости из 5 пушек. В то же время г. адмирал стоял на батарее по приказу его ответствовало с крепости равными выстрелами. И за капитан-ко­мандором до вечера все корабли, кроме «Рафаила», ко­торый оставят для забирания оставших людей, сле­довали. Ветер был изрядный…» — появилась запись в журнале генерал-адмирала.

Финикус эскадра прошла благополучно, правым галсом. Дул ровный северный, с прохладцей, ветерок. Повернув на южные румбы, эскадра прибавила в ско­рости. Ветер зашел за корму, паруса вздулись пузом. Попутный ветер, фордевинд, люб морякам. Слева на горизонте угадывалась полоска земли — берега Кур­ляндии. Справа за горизонтом, по счислению пути, прятались обрывистые берега острова Готланд. Земля шведская, неприятельская.

Попался навстречу первый парусник — немецкая шхуна из Гамбурга. На вопрос о шведах шкипер пута­но пояснил, что видел на горизонте десяток парусов, но не знает, чьи это суда.

Сивере усилил дозор, к фрегатам присоединились две шнявы. Крейсировали впереди, по курсу на види­мости.

Минули сутки, и под берегом заметили два парус­ника. Сивере отрядил шняву «Лизетту» опросить о неприятеле.

Эскадра, подобрав паруса, легла в дрейф, ожидая результатов опроса. После полудня «Лизетта» подо­шла к флагману, на борт по штормтрапу ловко под­нялся и легко спрыгнул на палубу лейтенант Ипат Муханов.

— Два брига под английским флагом, — начал ра­портовать Ипат, — оба шкипера твердят, что у Борн­хольма собрался чуть ли не весь флот швецкий, вым-лелов три десятка, не менее.

Сивере сдвинул брови:

—   Откуда вызнали?

—   О том весь месяц в Копенгагене толкуют.

Брови капитан-командора взлетели кверху.

—   А как же они сумели улизнуть?

— Так что, господин капитан-командор, шли они ночью под берегом, под конвоем двух своих фрегатов.

Сивере заложил руки за спину, несколько минут размышлял, шагая по палубе от борта к борту, потом отрывисто проговорил:

— Поднять сигнал, капитанам прибыть к флагману.

Одна за другой подходили шлюпки. В каюте флаг­мана задымили трубки, загомонили капитаны. Почти три недели не собирались вместе, отводили душу в байках.

Потом военный совет слушал капитан-командора:

— По всем доносам у Борнхольма крейсируют шведы, вымпелов тридцать. У нас втрое меньше. Указ его величества в таком случае не азардировать, в бой с неприятелем не ввязываться. — Сивере оглядел при­молкнувших капитанов и закончил: — Посему единое мое мнение. Возврат в Ревель, ждать указа государя.

Обратный путь занял две недели.

Корабли эскадры еще становились на якоря, а на палубу «Святой Екатерины» поднялся Апраксин. Выслушав Сиверса, генерал-адмирал облегченно вздохнул:

— И то верно. Вестей от тебя не получал, наму­чился. Пошлем сей же час гонца к государю. Он рас­судит, ему виднее, он там у шведов под боком.

В далеком Мекленбурге у царя будто бы все нала­живалось с союзниками. После свадебных торжеств в Данциге Петр приказал генералу Репнину поспешить с войсками из Померании к осажденному Висмару:

— Нам надобно в Мекленбурге обезопасить берег для нахождения флота. Датчане и саксонцы копошатся у Висмара. Ты подоспеешь, мы по закону Висмаром завладеем с алиртами нашими.