Маргред до боли закусила губу и почувствовала вкус крови. Это было обязанностью принца, его битвой. А она не готова к такому повороту событий. Всегда плывущая по течению, погруженная в смену времен года, получающая удовольствие от плавания, солнечного света и секса, она не имела нужных знаний и опыта, привычки размышлять или пылкого темперамента, которые требовались для того, чтобы вести войну с себе подобными.
Одним словом, она, как сказала бы Реджина, оказалась в заднице.
Она боялась умереть и боялась того, что ждало ее впереди.
И едва ли не впервые за много веков она была в ярости. Под шоком и страхом бурлил гнев — подобно углям, покрытым пеплом в костре демона.
Гвинет непрошеной гостьей вторглась на территорию Маргред и домогалась ее мужчину. Но, даже браконьерствуя, Гвинет никак не заслуживала смерти.
Входная дверь отворилась. От неожиданности Маргред подпрыгнула.
В прямоугольнике света, падающем из коридора, стоял Калеб, высокий и крепкий, как дуб, с ресницами-листьями, бросающими глубокую тень на лицо, и выгоревшими на солнце волосами. На лбу, между бровей, у него залегли крошечные морщинки усталости или разочарования, заодно взявшие в скобки и утолки рта.
Он, стоя здесь, выглядел настолько на своем месте, это было так хорошо и правильно, что Маргред позабыла о том, что он ей не верит. Забыла о том, что совсем недавно злилась на него. Волна беспокойства и облегчения подхватила ее и бросила в его объятия без малейших раздумий и колебаний.
Калеб крепко обнял ее. Она прижалась к нему. Ей нужно было ощутить его крепкие объятия и железные мускулы, чтобы убедиться в том, что он действительно здесь, рядом. Он был цел. И он был здоров.
Он зарылся лицом ей в волосы.
— Все в порядке, — прошептали его губы.
Это лишний раз подтверждало, что он не имеет ни малейшего представления, о чем говорит. Демон вышел на охоту, а давешние двое детективов практически открыто обвинили шефа полиции в убийстве.
Маргред закрыла глаза. Он него чудесно пахло — землей и солнечным светом, потом и… Калебом. Его руки крепко держали ее, а плечо было круглым и твердым, как яблоко. Пуговицы его форменной рубашки царапали ей щеку. Но даже это прикосновение было ободряющим напоминанием о том, что она еще жива.
Она уперлась лбом Калебу в грудь, впитывая уют и безопасность, которые излучало его тело.
Всего лишь временный уют, напомнила она себе. Иллюзорная безопасность.
Но все-таки у нее была своя гавань, свое убежище.
— Ты знала ее! — громыхнул его голос.
Это был не вопрос, а утверждение.
Она кивнула, по-прежнему не отрываясь от его груди. Под ее ладонью, спокойное и уверенное, билось его сердце. Грудь его поднималась и опускалась в такт дыханию.
— Кто она была?
— Ее звали Гвинет. Она была селки.
— Так я и думал.
Маргред подняла голову, чтобы взглянуть ему в лицо.
— Почему?
Уголки его губ дрогнули в улыбке, но глаза по-прежнему оставались серьезными. Он, не отрываясь, смотрел на нее.
— Паутинка между пальцами.
Ага.
— Вещественные доказательства, — пробормотала она.
— Да.
Маргред постаралась скрыть и подавить разочарование. Итак, он все еще не был готов принять ее историю на веру. Но, по крайней мере, он хотел выслушать ее.
— «…
— Шерлок Холмс. Я читаю твои книги.
— Я рад за тебя. — Он помассировал шею. — Эта… женщина, селки… что привело ее сюда?
Образ Гвинет был еще слишком жив в памяти Маргред, она еще не забыла дразнящие нотки в ее голосе, алчное, оценивающее выражение ее глаз.
«
— Течение.
— Не говори ерунды.
Сердце у нее учащенно забилось.
— Но это правда. — Пусть и не вся.
Либо Гвинет уделяла недостаточно внимания политике и не знала о затруднительном положении, в котором оказалась Маргред, либо же ей попросту было все равно.
— Твой остров находится как раз посередине между арктическим течением и Гольфстримом, подобно… подобно отелю на перекрестке. Удобное место отдыха для любого, кто задумал пересечь океан.
Калеб прищурился.
— И твоя подруга выбрала именно этот момент, чтобы отправиться на другой конец земного шара, попасть в ловушку и погибнуть.
Наконец-то он ей поверил! Это было новое и очень ценное достижение, и Маргред не хотела испортить все ложью. Но она не собиралась взваливать на него ответственность за то, что Гвинет не сумела обуздать свою похоть.
— Она охотилась.
— Долго же ей пришлось плыть, чтобы просто остановиться и перекусить.
Маргред поежилась. Интересно, догадывается ли он о действительных причинах, по которым селки выходят на берег по вечерам? Помнит ли он об их первой встрече на пляже? Не наталкивает ли она, эта встреча, его на определенные мысли?
— Гвинет любила… разнообразить свой стол.
— Она чертовски дорого заплатила за ужин, — заметил Калеб. — Это моя вина.