Морская ведьма(СИ)

Зов труб раздался на рассвете - многоголосый мощный рев, донесшийся до самых удаленных закоулков Сенкт-Галлена. Следом послышался грохот множества копыт по мостовой, после чего даже самые ленивые и нелюбопытные из горожан высыпали на улицы города. Все они - кто с изумлением, кто с восторгом, а кто и с неприязнью - смотрели как через Озерные врата в город въезжают всадники на могучих конях, иным впечатлительным горожанам казавшимся массивными будто быки. Только такие звери могли выдержать воинов, с ног до головы облаченных в тяжелые черные доспехи. Рядом с великанскими конями казались карликами небольшие мохнатые лошадки - потомки коней кочевников, что и спустя полвека после крушения Меркитской империи, доставляли немало хлопот набегами из Паннонской Пушты. В приграничных марках Рейха, бароны и комтуры рыцарских орденов отбили у меркитов несколько табунов и, скрещивая их с местными породами лошадей, получили скакунов столь неприхотливых и быстроногих, как и меркитские кони, равно приученных к горам и равнине. Сейчас на них восседали худощавые всадники в легких кольчугах, вооруженные луками и арбалетами - лучники баварского герцога, в годы меркитского владычества, перенявшие многие военные традиции кочевников.

Впереди ехали герольды и трубачи, громкими криками оповещавшие горожан о визите высочайшей особы. Впрочем, для высыпавших на улицы горожан подобные разъяснения были излишни - в этой горной стране хорошо знали, кто может ехать под знаменем с "волчьим крюком" окруженным венком из дубовых листьев. И хотя мало кто из здешних мог похвастаться, что видел кайзера вживую, тем не менее, все горожане послушно склоняли головы и отводили глаза, завидев во главе колонны высокого воина с узким лицом, обрамленным аккуратно подстриженной рыжей бородой. На вид ему было лет двадцать пять, но из-за хмурого, неприветливого вида, всадник казался старше. Взгляд серых глаз то и дело устремлялся поверх голов герольдов и трубачей к нависавшей над городом горе, на которой высилось величественное строение, окруженное крепостной стеной, с множеством башен увенчанных крестами. Именно туда вела вымощенная брусчаткой мостовая. И даже отсюда на самой высокой из башен бросалась в глаза исполинская фигура, раскинувшая широкие крылья. Ослепительно сверкали золотом на солнце завитые острые рога, также как и еще один, окованный золотом рог, который крылатый великан подносил к губам. В другой руке он сжимал огромный меч.

-Это больше похоже на замок, чем на монастырь,- произнес ехавший рядом с рыжебородым голубоглазый парень в легкой кольчуге. Он выглядел лет на пять меньше своего спутника- над его верхней губой только пробивались пшеничного цвета усы.

- Клянусь Нахелленией, - продолжал он, -даже в Трире я не видел ничего подобного.

-Меньше поминай свою богиню, Вальтеоф,- произнес ехавший рядом мужчина в черной кирасе ,- хотя бы на время.

Говоривший это был невысок, смугл и скуласт, с черными как вороново крыло волосами и слегка раскосыми зелеными глазами. Ехавший рядом знаменосец держал стяг с синей пантерой на белом фоне- знамя Баварского Герцогства.

-Понтифику может не понравится, что в обители Златрогого поминают богов Мерсии,- продолжал черноволосый.

-Нахеллению никогда не почитали в Мерсии,- горячо возразил Вальтеоф,- это богиня фризов, святая покровительница нашего народа.

-Это решит Понтифик - святая или дьволица,- усмехнулся его собеседник,- но до тех пор, тебе лучше помолчать. Иначе весь этот визит может оказаться напрасным.

-Ты так говоришь, будто последнее слово в Рейхе за Понтификом,- мрачно напомнил доселе молчавший рыжебородый,- такие разговоры смердят, Людвиг.

-Простите ваше величество,- Людвиг Баварский слегка опустил взор,- и в мыслях не было принижать императорское достоинство. Но испокон веков слово здешнего владыки считалось главным после вашего и я подумал, что...

-После, герцог,- подчеркнул кайзер,- после меня. Это то, о чем тебе нужно помнить, когда мы войдем в Монастырь Святого Галла.

Герцог склонил голову в знак покорности, промолчал и фриз. Уже смолкли герольды и ответные голоса горожан, выкрикивавшие здравицы императору. В почти полном молчании колонна поднималась к монастырю. Над его башнями уже поднимались стяги с изображением бараньей головы вписанной в равноконечный крест, а со стен башен слышался трубный глас рога, приветствовавшего владыку Рейха. Но лицо Атаульфа оставалось мрачным, несмотря на эти знаки внимания - впереди был непростой разговор.