Читаем Морская война на Адриатическом море полностью

Нужно было также разработать полностью тактику совместного использования воздушных и подводных сил и вопрос об опознавательных сигналах; в этом направлении по требованию капитана 1 ранга Фрошо производились некоторые опыты, но они не были завершены; организованная в Бриндизи конференция специалистов не добилась должных результатов. При отсутствии связи между различными родами оружия, контакт с неприятельскими подводными лодками был случайным и весьма кратковременным.

* * *

За время своего командования герцог Абруццкий стремился развернуть систему итальянских авиационных центров. Адмирал ди Ревель, сделавшись снова начальником морского генерального штаба, уделял этому вопросу не меньшее внимание. К середине 1917 г. союзники располагали на Нижней Адриатике уже значительными воздушными силами.

В Бриндизи и Варано итальянцы имели около пятидесяти гидросамолетов, назначенных для операций против неприятельских портов; двадцать самолетов или гидросамолетов и один дирижабль, распределенные между Санта-Мария-ди-Леука и Валоной, обеспечивали береговую оборону; тридцать самолетов, находившихся в Валоне, с авианосцем Europa, принимали участие в наблюдении за Отрантским проливом. Кроме того, англичане организовали в Отранто станцию из десяти гидросамолетов. Французская авиация использовала Отранто и Бриндизи только как центры для сборки самолетов, предназначенных для восточной армии; однако наша эскадрилья на Корфу, в составе одного дирижабля и двадцати пяти или тридцати самолетов, распространявшая свое патрулирование вплоть до мыса Леука, каждый раз, когда условия погоды это позволяли, атаковала в течение года до двух десятков подводных лодок, правда без решительных результатов.

Итальянские самолеты в этот период времени в особенности были заняты районом Дураццо, где они, при поддержке эскадренных миноносцев и торпедных катеров, производили частые разведки и бомбометание. 3 сентября была предпринята операция против Каттаро: пять английских самолетов-торпедоносцев, погруженных на шаланды, на буксире торпедных катеров, были отправлены из Отранто, чтобы торпедировать корабли, стоявшие во входе на рейд; четыре английских и итальянских крейсера и десять эскадренных миноносцев, из которых восемь французских, эскортировали шаланды или обеспечивали их на расстоянии; три подводные лодки заняли позиции в районе Каттаро. Однако спуск аппаратов на воду оказался слишком медленным, а первый спущенный гидросамолет из-за перегрузки не смог оторваться от воды; так как волна помешала обратному подъему самолета, его пришлось уничтожить несколькими выстрелами из пушки. Операция закончилась без каких бы то ни было результатов, за исключением неудачной атаки английской подводной лодкой HB-1 неприятельской подводной лодки. Такого рода попыток больше не производилось. В ночь с 4 на 5 октября Каттаро подверглось бомбардировке с двенадцати итальянских самолетов; чтобы обозначить им путь, семь эскадренных миноносцев держались на линии Бари - Каттаро с направленными вертикально лучами прожекторов.

Со своей стороны неприятельская авиация бомбардировала Бриндизи, Отранто и Валону. Ее атаки, в особенности против Бриндизи, редко доводились до объекта, ввиду наличия зенитной артиллерии, которая вводилась в дело немедленно по выявлении неприятельских самолетов; результаты атак оказывались ничтожными. Противник иногда использовал для поддержки авиации миноносцы или подводные лодки, но это не мешало тому, что многие из самолетов были сбиты или захвачены. В конце года суровая погода заставила свернуть деятельность авиации обеих сторон. В общем авиация оказала наиболее ощутительные услуги лишь в качестве средства наблюдения и разведки; ни против баз, ни в преследовании подводных лодок в море работа ее не дала заметных результатов.

Эскадрильи морской авиации союзников были также развернуты и на севере. Они патрулировали море между Венецией и Триестом, отыскивали подводные лодки, обнаруживали патрули миноносцев, атаковывали неприятельские корабли и авиацию. В значительной степени, в результате их работы, было установлено почти полное отсутствие австрийских кораблей к северу от параллели Анконы. В мае авиационный центр в Венеции насчитывал сорок гидросамолетов и несколько дирижаблей. Пола и Триест подверглись многократным бомбардировкам; итальянская морская авиация оказывала кроме того свое содействие воздушным силам армии для ударов по тылам австрийского фронта.

Французская эскадрилья Венеции принимала участие в этих операциях во все более и более уменьшавшемся составе. 17 апреля ее последний офицер, мичман Вольц, исчез со своим самолетом во время морской операции, в которой два итальянских аппарата были захвачены в плен австрийскими эскадренными миноносцами; в июне эскадрилья была расформирована для усиления авиационной станции на Корфу и других станций, организованных нашим флотом в Ионическом море.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы / Детективы
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное