Морские битвы России. XVIII-XX вв.

В полдень 5 ноября 1914 года, находясь всего в 45 милях от мыса Херсонес, почти на траверзе мыса Сарыч, сигнальщики крейсера «Алмаз» обнаружили в дымке силуэты кораблей противника. Дав на флагманский «Евстафий» сигнал: «Вижу неприятеля», «Алмаз» пошел на сближение со своими главными силами, а спустя минуту на кораблях Черноморского флота объявили боевую тревогу. Эбергард держал флот в походном порядке и, как он считал, максимально приближенном к боевому. Впереди главных сил на удалении трех с половиной миль шли крейсера «Алмаз», «Память Меркурия» и «Кагул» под флагом контр-адмирала А.Е. Покровского. За ними строем кильватерной колонны шли первая и вторая бригады линейных кораблей. Впереди под флагом командующего флотом шел «Евстафий», за ним — «Иоанн Златоуст», «Пантелеймон», «Три Святителя» и «Ростислав».

Позади линкоров в двух кильватерных колоннах следовали тринадцать эскадренных миноносцев под флагом начальника Минной бригады капитана 1 ранга М.П. Саблина. Такой походный порядок совершенно не соответствовал обстановке и не позволял сразу же ввести в сражение линкоры. Не на месте оказались и миноносцы. Уголь был на исходе, и флот следовал в направлении Севастополя. Погода была безветренная, над морем стелился легкий туман.

Черноморский флот, находившийся почти в полном составе, встретился с «Гебеном» и «Бреслау». Превосходство русских было очевидным: пять линейных кораблей против двух неприятельских.

Адмирал Эбергард распорядился увеличить скорость до 14 узлов, а концевым кораблям подтянуться. Вскоре с мостика «Евстафия» справа по курсу на дистанции около 90 кабельтовых заметили дым. Никто не сомневался в том, что это противник. Командир корабля капитан 1 ранга В.И. Галанин предложил адмиралу начать перестроение в строй фронта, чтобы при открытии противника сразу же принять боевой порядок.

Но адмирал считал иначе: с поворотом он не спешил. Как только «Евстафий» лег на новый курс, справа в тумане показался силуэт «Гебена», который оказался в зоне действительного огня не только главной, но и противоминной артиллерии. Однако, по принятым на Черноморском флоте правилам стрельбы, все корабли должны вести артиллерийский огонь лишь по целеуказанию с одного линкора. Только так можно добиться огневого превосходства. Управляющий огнем лейтенант В.М. Смирнов находился на «Иоанне Златоусте», идущем сзади. Адмирал ждал, пока его мателот закончит поворот. Напряжение нарастало. Наконец, «Иоанн Златоуст» лег в кильватер. Не теряя ни минуты, командующий флотом приказал открыть огонь на поражение. Но туман и дым от впереди идущего «Евстафия» мешали управляющему огнем точно определить дистанцию до противника. Второпях Смирнов передал по флоту сигнал: «Прицел 60», что означало — до цели 60 кабельтовых. Фактически же дистанция была намного меньше. Спустя 1–2 минуты на флагмане эти данные уточнили — до цели было 38,5 кабельтовых. Но два головных корабля уже вели огонь, причем первый стрелял из пушек с правильно установленным прицелом, а второй — нет. На шедшем следом «Пантелеймоне» из-за дыма и тумана вообще не увидели противника и, естественно, огонь не открывали. С «Трех Святителей», как и с «Иоанна Златоуста», стреляли с неверными установками, а следовательно, и не точно. Командир «Ростислава» капитан 1 ранга К.А. Порембский решил обстрелять «Бреслау». Таким образом, бой с «Гебеном» вел только «Евстафий».

С началом боя адмирал Сушон резко повернул вправо и лег на параллельный курс. Почти одновременно с «Евстафием» открыли огонь и с «Гебена». Первый двухорудийный залп с «Евстафия» накрыл неприятеля; 305-мм снаряд пробил каземат левого борта «Гебена». На корабле возник пожар, появились убитые и раненые. Снаряды «Евстафия» ложились настолько точно и кучно, что адмиралу Сушону показалось, что стреляют все пять русских линкоров. Оценив обстановку, он резко изменил курс, увеличил скорость и скрылся в тумане. Получив не менее трех 12-дюймовых снарядов, «Гебен» потерял 115 человек убитыми и 59 ранеными.

Эбергард от погони отказался: его корабли сделали большую петлю и взяли курс на Севастополь. Бой продолжался всего 14 минут. За это время с русских кораблей выпустили только тридцать 12-дюймовых снарядов, в том числе с «Евстафия» — 12, с «Иоанна Златоуста» — 6 и с «Трех Святителей» — 12. С «Пантелеймона» не сделали ни одного выстрела.

Первый залп с «Гебена» лег с перелетом. Но один снаряд пробил среднюю дымовую трубу на высоте козырька, снес бортовую антенну и перебил тали шлюпбалки. На время «Евстафий» лишился радиосвязи. Третий и четвертый залпы дали еще два попадания: один снаряд попал в середину 152-мм батареи, а другой — в ее переднюю часть. На «Евстафии» погибли пять офицеров — лейтенант Евгений Мязговский, мичманы Сергей Григоренко, Николай Гнилосыров, Николай Семенов и Николай Эйлер; 29 унтер-офицеров и матросов; 24 человека были ранены. Один из снарядов разорвался вблизи линкора: появилось несколько осколочных пробоин в небронированной части борта.

6 ноября Эбергард доложил о бое в Морской Генеральный штаб: