Морские были

Вот они, знакомые каменные своды Адмиралтейств-коллегий... Длинный унылый коридор. Седой швейцар неторопливо открывает дверь, и Беринг предстает пред молчаливыми взглядами целой дюжины высших сановников. Впрочем, не все они тотчас его замечают. Он произносит слова приветствия, а трое или четверо вельмож даже не оборачиваются на его голос... Эта минута встречи проходит в неловкой тишине, и Берингу уже чудится, будто стоит он перед судом, решающим его судьбу...

Президент Адмиралтейств-коллегий Головин первый нарушает эту напряженную тишину.

- Итак, вы уверены, что Азия отделена от Америки проливом?

- Да, я в этом уверен, - отвечает капитан. - Я располагаю свидетельством чукчей...

- Эти показания, конечно, очень важны, - соглашается президент, однако было бы значительно лучше, если бы вы располагали картой пролива.

- Нам удалось составить карту восточного побережья этого пролива, берега, на котором живут чукчи...

- Сведения о чукчах очень интересны, капитан, но на поставленный вопрос и они не дают ответа. Можете ли вы утверждать с уверенностью, что севернее названного вами пролива нет никакой земли? А что, если именно севернее, где-нибудь против устья Колымы, и лежит Американский материк?

Перед этим прямо поставленным вопросом Беринг почувствовал себя бессильным. Он должен был признать, что задание в самой важной части своей осталось невыполненным.

Кто-то из сановников заметил угрюмо:

- Мы знаем не больше, чем знали. А сколько потрачено денег!.. Это не принесет вам славы, капитан.

Головин порывисто встал; пристальные, быстрые глаза его блеснули.

- О нет! Мы знаем значительно больше, чем знали. Что знали мы о чукчах, например? Теперь этот далекий народ изучен и описан досконально... Мы имеем также карту Чукотского побережья. Наконец, открыты новые острова... Повидимому, вы были у порога других великих открытий, господин капитан. Вам следовало стремиться к устью Колымы.

Человек большого творческого размаха, Головин не хотел допустить, чтобы результаты экспедиции были подвергнуты сомнениям или насмешкам невежд. Эти насмешки могли привести к прекращению огромного и важного для России дела. А Головин рассчитывал, что вслед за этой экспедицией, будут организованы и другие: уже давно пришла пора определить границы государства на севере и на востоке. Заветная мечта Петра о пути в Индию вокруг северного побережья Азии стала и его мечтой. Теперь он сожалел только о том, что Беринг оказался недостаточно решительным начальником. Если бы экспедицию возглавил Чириков... Этот не дрогнул бы перед опасностями зимовки.

Довольно сложная задача встала теперь перед Головиным: с одной стороны, он должен был защищать Беринга, чтобы начатое государственной важности дело чиновники не сдали в архив. С другой стороны, он не мог быть доволен постоянными колебаниями капитана, его нерешительностью, его ослабленной волей. Что скажет сам Беринг в эту ответственную минуту, когда вместе с оценкой его трудов уже как бы решался вопрос о возможных следующих экспедициях? Если он скажет, что трудности плавания в тех далеких морях непреодолимы, - возможно, на долгие годы будут забыты смелые начертания Петра. Это будет жестокий удар и по расчетам Головина, и по авторитету Адмиралтейств-коллегий. При дворе немедленно найдутся слишком "осведомленные" чужестранцы, которые непременно оклевещут великое начинание русских ученых и мореходов.

Головин знает, что в приемной ждет лейтенант Чириков. Вот кто должен присутствовать на этом совете. Он поможет Берингу ответить на главный вопрос.

И вот перед столом коллегии стоят рядом уже два моряка,- оба обветренные, бронзовые от загара и одновременно такие непохожие друг на друга. Невысокий, худощавый, даже хрупкий Чириков весь собран в волевом напряжении, в нем тотчас угадывается сдержанная сила. Беринг дороден, несколько вял в движениях, на старчески дряблом лице отражена бессонница многих ночей и то ли робость, то ли смущение.

Улыбаясь Чирикову, Головин спрашивает:

- Скажите, Алексей Ильич, считаете ли вы возможным плавание от Чукотского носа к устью Колымы?

Все слышат краткий ответ:

- Безусловно. По крайней мере, мы могли бы пройти значительно дальше, чем прошли.

- А считаете ли вы, что пролив между Азией и Америкой существует?

- Здесь мало одних предположений, которые, к тому же, не новы. И мало показаний чукчей. Лишь тогда, когда берег от Чукотского носа до этого устья будет положен на карту и когда мы побываем на американском материке, - я буду считать вопрос окончательно решенным.

- И вы готовы снова отправиться в этот далекий путь?

- Это моя мечта! - воскликнул Чириков. - Можем ли мы останавливаться на половине дороги?

- Что скажет господин Беринг? - спросил Головин.