Морские досуги №2

Мгновенно новый звонок.

Вольдемар:

– Заебали!

Берет трубку.

– Дне..

– Я же сказал, мисс, за вами придут. Точно, конечно.

– Ну, в течение минут двадцати. Вы что не понимаете, мы изучаем военное дело настоящим образом.

Влетает в кубрик:

– Всё, жопу в горсть и на КПП. Я уже пообещал, что за ними придут. Не заставляйте ледей ждать, ёб вашу мать!

Неразлучная пара встает, одевает бушлаты. Определят общие финансовые возможности. Они оптимизма не внушают. Но, дело привычное. Нет гербовой, пишем на «Гальюн Таймс».

(«Гальюн Таймс» – газетка Ленвмб, точное название которой не удержалось в памяти за давностью, но на которую насильно подписывается рота уже пять лет. Её никто и никогда не читает, и ей постоянно забиты все гальюны нашей радиоэлектронной системы.)

Выходим и без спешки топаем на КПП через плац, потом под арку, на которой еле различим во влажной темноте лозунг:

«Товарищи курсанты, пусть в вашем сердце горит ненависть к американским империалистам!»

Это произведение политотдела.

Но сегодня мы чувствуем только легкий холодок и безденежье. Впрочем, нас немного согревает интерес к ожидаемому приключению.

Вот и КПП. Достаем увольнительные билеты. (Их на всякий случай отложил Вольдемар.) Предъявляем старому мичману. Проходим никелированную вертушку.

(Спустя 35 лет она осталась той же! Я ее помню в лицо с 1966 года! Честное слово! Но какой она стала раздолбанной и скособоченной! Её надо сохранить в училищном музее, как ключ к свободе и одновременно – вратам заточения.)

В парном воздухе КПП масса женских тел. Лица самые разные. Здесь и матери первокурсников, и девушки, ждущие своих неуволенных друзей, и просто приезжие, и девицы, желающие познакомиться с пятикурсником, а там – и устроить личную жизнь с будущим лейтенантом. Скорее всего, мы станем объектом атаки таких девиц. Но нам некогда разбираться. Из этой толпы надо срочно выхватить Валю и Наташу.

Поэтому Викторович громко вопрошает. И его голос поднимет и мертвого. В нем пятилетняя привычка выслушивать и отдавать команды, голос низок, нетороплив и властен:

– Граждане! Спокойно!.. Кто тут Валя и Наташа?

На КПП смолкли все разговоры. Викторович мгновенно стал эпицентром внимания.

(Потом на всю жизнь запомнилась эта фраза. А через тридцать пять лет Николаич, глядя сверху на большой каскад, скажет:

– Юра, разве это не сюжет!)

– Мы…

От окна отделяются две фигуры. Брюнетка и блондинка. Года по двадцать два. И совсем даже ничего. Это было неожиданно.

Николаич, придирчиво осмотрев, сказал негромко Викторовичу: – Да уж, не крокодилы!

Потом громко:

– Девчонки, вы, вы! Почему опаздываете? Мы ждали вас раньше. Еще в прошлом году! Следуйте за нами.

На КПП – полное недоумённое молчание. Только мичман – дежурный по КПП, смеется, отвернувшись вглубь стеклянной выгородки: он и не такое здесь видел.

Группа выходит из КПП. На КПП напряженное молчание. Какое-то время сквозь открытую дверь не доносится ни звука.

Потом слышится тревожный женский голос: – Куда их повели?

Но четыре человека уже вышли под звездное небо холодной весны. Под голые липы улицы Коминтерна. Под неяркий свет уличных фонарей. В прозрачную атмосферу весеннего Петергофа. Страница жизни перевернута. Назад хода нет!

Молча, поворачиваем налево и ведем новых знакомых в темный и безлюдный Нижний парк, вдоль мрачных черных под светом фонарей и луны ребер забора Верхнего парка. Под сень мокрых елок, голых деревьев и мерзнущих скульптур богов и богинь, муз и вакханок.

Поставленные в галантный век, они и в суровый двадцатый исправно служат целям любви.

Идем попарно: Викторович – с брюнеткой Валей, Николаич – с блондинкой Наташей.

Николаич бодро:

– Девчонки, сегодня будем знакомиться с Воронихинской галереей. В следующий раз и в более светлое время осмотрим еще кое-что из культурных достопримечательностей. В смысле выпьем пива в сорокадверке.

Подружки прижимались к левому боку новых знакомых и не возражали.

Осмотр достопримечательностей проводился в оптимальных условиях: при полном безлюдье Нижнего парка. Дальние огни редких фонарей создавали интим, а яркий свет луны периодически слабел под набегающими легкими облаками. Холодно. Хочется согреться.

Это можно: в галерее стояли садовые скамейки для усталых туристов с видом на Большой каскад. Пары расположились подальше друг от друга. Валя и Наташа оказались весьма покладистыми девчонками, которые понимали сложность суровой жизни пятикурсника и постоянную нехватку времени. И только однажды Наташа сказала: