Морские истории

Многие собеседники, которым я раскрываю душу (а она хорошо так распахивается, морская-то душа, настежь, до донышка, а там – волны, чайки, закаты!) – так вот, многие мои собеседники поначалу недоумевают, что такого особенного именно в парусной лодке как средстве передвижения. «Ну вот, пришёл ты в какой-то свой Порос» – говорят они – «Так и что? Туда ведь на машине и проще, и быстрее!» «Или вот, зачем, скажи, неделю (неделю!) – тащиться из Пуэрто-Рико во Флориду? На самолёте три часа – и там». Я полностью разделяю их вывод, что яхта – это самый медленный, капризный и дорогой способ двигаться из точки А в точку Б. «Ну, а в чём же смысл?» – недоумевают они, и тогда я отвечаю: «Свобода».

Действительно, с каких-то давних тёмных пор, еще до Тезея и аргонавтов, пришла и укоренилась в людях мысль, что море – это нечто особое. Антипод земли с её стадами, полями и незыблемостью. Место, где правят другие законы, где стихии ужасны, а сокровища – несметны, живые существа огромны и просторы неизмеримы. И тогда на лёгких тростниковых лодках, едва годящихся для тихого Нила, люди поплыли в Пунт и Офир, а на плотах из бальзовых брёвен – через океан в Полинезию. Позднее кто-то сказал: «Navigare necesse est, vivere non est necesse» (плыть по морям необходимо, жить – не обязательно).

Границы на море условны и размыты. Чем дальше от берега, тем меньше довлеет над тобой государство с налогами и правилами. Отошёл от берега на триста метров – и прыгай в море, купайся без спасика хоть до полного изумления, на виду у всех пляжных спасателей. Всего три мили от причала с полицейским – и законы штата не для тебя. Можно предаваться азартным играм и другим порокам (что и делают на особенных, «трёхмильных» паромах, выходящих в море на закате и возвращающихся под утро). Двенадцать миль – и ты официально выехал из страны. Алименты, налоги, парламенты – всё осталось за невидимой чертой. Ты теперь сам себе Советская власть, и как власть имеешь право заключать браки, регистрировать рождение и смерть «а также принимать решения, от которых зависит жизнь находящихся на борту и нести за них ответственность». Любое судно в открытом море – кусочек своего государства и эмбрион нового. Нашёл новую землю – она твоя! Селись, стройся, придумывай флаг. Кто не верит – может посмотреть историю княжества Силэнд или королевства Энен-Кио.

И вот, представьте себе, вы, не выходя из «дома»-корабля, сидя на «крылечке»-кокпите с друзьями и любимыми за чашкой чаю, можете всерьёз отправиться в такое путешествие. Хотите – встречаете рассвет в штилевом море, где до самого горизонта – никого и ничего. Желаете – встаёте на якорь где заблагорассудится, хоть в трёх метрах от пляжа с надписью «ЧАСТНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН!!!». Настроены серьёзно – приспускаете флаг, встречая далеко в море крейсер дружественной страны (и они, если уж совсем не хамы трамвайные, чаще всего ответят). И если вдруг, не дай бог, конечно, старушку-Землю постигнет катаклизм, шкипер посмотрит на пламенеющий горизонт, заглушит дизель и скажет всем что-нибудь простое и спокойное, например: «Консервные банки не выбрасываем. Пригодятся на блёсны».

Плаванье на яхте – всегда испытание свободой. «Что за странное такое испытание?» – подумает читатель. Сейчас объясню.

Вот мы встали на якорь в речном заливчике недалеко от устья. Команда, давно и безуспешно ловящая рыбу весь путь до стоянки, приступает к шкиперу с требованием: «Хотим тут рыбачить!» Хотите? – Пожалуйста! Вот вам удочки, наживка, тузик. Вот прекрасный летний вечер. Только учтите, что рыба здесь – речная, и на что она клюёт, да как забрасывать, сказать вам не могу, потому что не знаю. Команда тем временем, не слушая резонёрства шкипера, закидывает в тузик припасы, удочки и друг дружку, после чего они отваливают от борта и, выставя удочки, тихо гребут в прибрежные заросли. Через два часа приплывают исцарапанные, растерявшие блёсны, но с верой в победу: «А мы их ночью! На донки! Не, ты видел, как она плеснула!» – и чуть не вывихивают руки, показывая размер сорвавшейся добычи.

Вот мой друг, свернув паруса, выбирает место для ночёвки вдоль узкой песчаной косы. За косой – солёное мангровое болото, защиты от ветра никакой, хотя волны и не мешают. Команда, посмотрев вокруг, морщит носы: «Ну, ты завёл! Неужели лучше стоянки не нашлось? Воняет тиной, да небось и комарья тучи. Идём в другое место!» «Как скажете!» – мой друг пожимает плечами – и следующие три часа лавирует среди бесчисленных мелей и островков в кромешной темноте тропической ночи, среди ветра и волн, а на носу терпит невзгоды и лишения очередной вперёдсмотрящий из команды, которым захотелось ночевать в красивом месте. В конце концов они, разумеется, дошли, встав на расчалки в крошечной бухте с чистейшей водой, окружённой гигантскими деревьями. Утренний вид вознаградил их за все тревоги ночи.

Оказывается, в море, как и в мире, абсолютной свободы не бывает и, что бы ты не сделал – обязательно придётся столкнуться с последствиями. На лодке, как правило – именно тебе.