Морские КОТики. Крысобои не писают в тапки!

— Добрый вечер, дамы и господа. Я, Андреас Михалис, капитан «Агиа Елени», имею честь поприветствовать вас на празднике Посейдона. Этот праздник традиционно отмечают на корабле в день пересечения экватора. Сегодня мы пересекли экватор, поэтому давайте же отметим этот день как следует, чтобы морской владыка Посейдон был добр к нашему судну и послал нам спокойного моря. Греция — родина искусств, так усладим же взор морского божества разными искусствами.

Он галантно раскланялся и ушёл со сцены, куда тут же взобрался другой «двуногий», также в морской форме, но явно пониже рангом и помоложе. Он начал с выражением читать стихи, скорее всего, на древнегреческом, судя по тому, что одна часть публики заскучала и завозила ногами, а вторая одобрительно заворчала и закивала. Когда чтец закончил, все одинаково вежливо похлопали ему.

Следующий номер программы был за Галкиным и Рыжиком. Ричи подобрался и уставился на сцену. Тощий «двуногий» всё ещё держал в руках швабру и ведро и составлял забавный контраст толстенному рыжему коту, однако пока оставалось абсолютным секретом, как же они собираются завоевать публику. На чудовищно ломаном английском языке Галкин пояснил суть своего номера: «Уважаемая публика, мы покажем вам интерлюдию про то, как один древний грек славил бога виноделия Диониса».

После этого старик начал пантомиму, изображающую, как пьяница пьёт из ведра вино, начинает пьянеть, шатается по сцене, задевая кулисы и вазы с цветами, и в конце концов падает на своего кота, пугая того до полусмерти. Кот, в свою очередь, старательно изображал кота-сибарита и посапывал кверху брюхом, пока на него не рухнул его «двуногий». Тогда Рыжик буквально подлетел в воздух и начал с воплями носиться по сцене, переворачивая уцелевшие декорации. Через несколько секунд неразберихи и хаоса кот окончательно сбил с ног Галкина и опрокинул на них обоих злополучное ведро, окатив всю сцену, себя и «двуногого» непонятной жидкостью. Котектив принюхался и решил, что это была подкрашенная вода.

Выглядело всё это действо настолько нелепо и комично, что грубые матросы начали хохотать и издевательски свистеть, хлопая себя по ногам, но Ричи отчётливо понимал, что эта реакция далека от всеобщего признания, которого ждал Галкин. Однако мокрый и жалкий клоун спокойно поднялся на ноги, схватил в охапку мокрого и жалкого Рыжика, старательно раскланялся и ушёл со сцены с таким довольным видом, будто только что сорвал бурные овации.

Вслед им тыкали пальцами и выкрикивали беззлобные, но обидные реплики. Ричи широко зевнул, сверкнув великолепными белыми зубами: «Что ж, теперь попробуем поставить финальную точку — виноваты или нет данные подозреваемые!». Он поднялся, не спеша отряхнулся и поочерёдно вытянул передние и задние лапы. Балетные па были удостоены мимолётной похвалы молодой «двуногой», попивающей бледную шипучку из высокого бокала. Не теряя достоинства, котектив двинулся продолжать расследование. Кого же теперь следует допросить?

Глава двадцать четвёртая, в которой послушать воспоминания пришёл сам Посейдон

Рон, на секунду прервав свою историю, безо всякого интереса смотрел, как на тесной сценке кают-компании матросы «Агиа Елени» исполняют медленный однообразный танец, положив руки друг другу на плечи. Музыка вдобавок звучала унылейшая. «Это и есть выступление-сюрприз от команды? Ну и скучища, стоило вообще уходить с палубы. Вот уж эти «двуногие», занимаются всякой ерундой, а ещё форму парадную надели!» Размышления Рона прервал его собеседник, толстоватый чёрный кот с белой манишкой на груди:

— Ну, а дальше-то что? Неужели прямо так и сел на первый попавшийся корабль?

Рон вздохнул, потёр лапой нос и продолжил рассказ:

— Да, бросил все манускрипты и нанялся на «Агиа Елени». Так я попал на эту посудину и стал корабельным «маусхантером». А по «двуногому» своему до сих пор тоскую. Он был на самом деле хорош, не в пример всем этим, — кивнул он в сторону сцены, на которой матросы усердно вытанцовывали cиртаки.

— Да ну их уже, этих «двуногих»! Пусть их блохи съедят! — махнул лапой Ричи. — Ты мне лучше другое расскажи — про твои отношения с самками. Я от них, чертовок глазастых, в своё время сильно пострадал. Вот теперь смотрю на тебя и вижу родственную душу. Признайся, тебе в прошлом тоже какая-то негодница пушистая коготками сердце исцарапала? К тому же я сразу заметил, как ты заглядываешься на эту красавицу, Афину. Я тоже на неё заглядываюсь, но… Ты ведь понимаешь, что от этой рыбки даже хвостик не светит ни тебе, ни мне? Правильно?

— Правильно… — неопределённо ответил Рон.

Но надоедливый чёрный кот всё не отставал:

— Я столько раз ошибался в кошках, столько раз плюхался в лужу, но, по-моему, до сих пор многого так и не понял. Поэтому мне твою историю послушать очень интересно. Ну давай, поделись опытом с товарищем по несчастью!

Рон раздражённо повернулся к Ричи, и глаза его на секунду блеснули таким огнём, что котектив даже слегка отпрянул назад.