Морские львы

Между тем оба «Морских Льва» подняли паруса. Гарднер и Дагге не совсем соглашались в направлении, которое должно было принять.

Гарднер советовал идти на юг к Бермудским островам, а Дагге думал, что должно отправиться к востоку и северу от этих островов. Гарднер нетерпеливо желал загладить свою ошибку и сократить дорогу; Дагге рассуждал гораздо хладнокровнее и принимал в расчет ветер и главную цель путешествия.

Глава XI

Лоснящаяся кожа, развевающаяся грива, дрожащие члены и пышущие ноздри и крепкие жилы рысака старались преодолеть подъем на противоположный берег.

С. Байрон. « Мазепа»

Росвель Гарднер почувствовал, что он дышал гораздо свободнее, когда потерял из виду Сюммерскую группу. Теперь он совершенно оставлял Америку и надеялся не видать ее, пока не встретит хорошо известного утеса, показывающего дорогу к самому лучшему порту на свете, порту Рио-де-Жанейро.

С нашими обоими «Морскими Львами» до пересечения ими экватора не случилось никакого события, которое бы заслуживало быть описанным. На шестнадцатый день после отплытия из Монтаука они встретили китолова, оставившего Рио на прошедшей неделе, он там был для продажи сала. Гарднер послал с этим кораблем письма, а так как он теперь уже мог сказать Пратту, что будет в Рио даже прежде назначенного срока, то надеялся этим успокоить старика.

В то время как обе шхуны шли на расстоянии кабельтова, Газар приметил внезапное и необыкновенное волнение на палубе «Морского Льва» из Виньярда.

— Смерч! — закричал Газар Стимсону, когда этот неожиданный случай нарушил спокойствие переезда. — Кто-нибудь упал с другой шхуны, или экипаж заметил смерч.

— Смерч! Смерч! — вскричал в ответ Стимсон. — А сверх того и кит.

Это было так Находившиеся в каютах выбежали на палубу, а бывшие на мачтах спустились с них с быстротою молнии. Капитан Гарднер выскочил из своей каюты одним прыжком и в одну минуту был в китоловной шлюпке.

Хотя ни одна из шхун не была совершенно оснащена, как китоловное судно, однако обе были снабжены пиками и гарпунами.

Четыре шлюпки, по две с каждой шхуны, находились одновременно на воде. Дагге стоял на руле одной, а Росвель на руле другой.

Скоро шлюпки обоих капитанов подошли так близко, что можно было говорить. На всех лицах можно было заметить выражение страшного соперничества. Это была борьба на смерть: ни на одном лице не было видно ни малейшей улыбки. Лица всех были сосредоточенны, решительны; каждая рука делала усилие, на которое только была способна. Матросы гребли превосходно, привыкнув к употреблению в море своих длинных весел, и через десять минут уже находились в миле от обеих шхун.

— Как это устроить, Гарднер? — кричал капитан виньярдцев. — Будем ли работать сообща, или каждая шхуна займется для себя?

Это было сказано дружеским тоном, но с большой хитростью.

К счастью для Гарднера, благоразумная мысль явилась в его уме в то время, как он хотел говорить, и заставила его обдумать свой ответ.

— Я думаю, — отвечал Росвель Гарднер, — что будет лучше, если каждый корабль станет работать для своих хозяев.

Вода вздымалась вокруг них, и только одни шхуны, шедшие против пассатного ветра, представлялись их бдительному и беспокойному взгляду. Двадцать раз им представлялось, что они видят черноватую спину или голову предмета, которого они искали, но то была волна, скоро исчезавшая в океане.

Наконец Гарднер заметил то, что его опытный глаз хорошо знал: это был хвост или скорее оконечность хвоста огромного кита, находившегося от него не более как на четверть мили и по месту, занимаемому этим животным, на равном расстоянии от Дагге.

Казалось, что оба заметили своего неприятеля в одно время, потому что обе шлюпки устремились, как будто они сами были одушевлены: щука или акула не могли бы броситься на свою добычу с большей скоростью, как эти две шлюпки. Скоро увидали все стадо, плывшее против ветра: огромный кит с полдюжиной молодых китов, столпившихся подле их матери или игравших между собой. Скоро мать беспечно подплыла к ним и дала сосать одному, причем и другие последовали этому примеру, а кит, сопровождавший это стадо, перестал плыть против ветра и со снисходительностью старой кормилицы стал кружиться около них. В эту любопытную минуту шлюпки вдруг вплыли в середину этого стада.

Если бы в наших смельчаках было менее желания соперничества, так они были бы осторожнее. На кита, который должен защищать своих маленьких, так же опасно нападать, как и на других животных. Но здесь никто не думал об опасности, которой подвергался, и только виньярдская шхуна спорила со шхуной из Ойстер-Понда, один «Морской Лев» с другим.