Морские львы

Росвель бросал нетерпеливые взгляды к востоку и особенно к юго-востоку. В этой части океана и по крайней мере в десяти лье[28] от того места, где он находился теперь, он надеялся открыть острова, предмет своих поисков, если только они действительно существовали. Среди льдов в этом направлении было много проходов. Один или два раза Росвель принимал вершину некоторых ледяных гор за вершины настоящих гор. Но лучи солнца каждый раз его разочаровывали, и вершина, казавшаяся ему темною и тусклою, вдруг освещалась, блистая цветами изумруда или девственною белизною, — вид, очаровывающий зрителя даже среди опасностей, которыми он был окружен.

Был туман, хотя и не такой сильный, чтобы закрыть самые высокие точки. Туман, не перестававший двигаться и клубиться, вдруг расступился, и Росвель заметил гладкую вершину настоящей горы, имевшей до тысячи футов вышины. Нельзя было ошибиться в том, что это была земля и, без всякого сомнения, самый западный из островов, обозначенных умершим матросом. Все подтверждало это заключение.

Дагге говорил, что один высокий, гористый, пустынный, но довольно большой остров находился из всей группы далее на запад, тогда как другие острова были в нескольких милях от этого. Эти последние были ниже, меньше и представляли собою только одни голые утесы. Дагге утверждал, что один из островов был вулканом, который по временам извергал пламя. Но, по его рассказам, экипаж, к которому он принадлежал, никогда не посещал этот вулканический остров и только издали дивился его ужасам.

Сердце Росвеля Гарнера забилось от радости, когда он уверился, что он открыл землю — главную цель своего путешествия. У него было теперь только одно желание: пристать к ней. В это время ветер подул к юго-востоку и усилился, толкая шхуну к горе и принуждая ледяные горы отплыть от земли и образовать непреодолимую преграду перед ее западным берегом. Молодой капитан вспомнил, что Дагге указал на рейд возле северо-восточной стороны острова, где, по его рассказам, должен был находиться порт, в котором дюжина небольших кораблей могла стоять весьма удобно. Гарнер старался направиться к этой стороне.

На севере не было никакого прохода, но довольно хороший канал открывался на юге группы. «Морской Лев» поплыл по этому направлению и к четырем часам после полудня обогнул другие острова; к бесконечному удовольствию находившихся на палубе, открылось большое пространство воды, свободной от льда, между большим островом и его маленькими соседями. Ледяные горы, подходя к этой группе, разбивались, и эта большая бухта, повидимому, почти совершенно была свободна от льда, за исключением некоторых незначительных его масс, плававших по поверхности. Избежать их было очень легко, и шхуна поплыла по большому бассейну, образованному различными островами этой группы. Как бы для придания еще большего веса указаниям Дагге, увидали на востоке подымавшийся дым вулкана, который имел три или четыре мили в окружности и находился на востоке большого бассейна, примерно, в четырех милях от Земли Тюленей, как Дагге назвал однажды главный остров.

Находясь в центре островов и в достаточном расстоянии от льдов, шхуна легко прошла бассейн или большую бухту и достигла северо-восточной оконечности Земли Тюленей. Так как день должен был еще продолжиться несколько часов, потому что в этих высоких широтах декабрьские ночи очень коротки и соответствуют нашим июньским, Росвель велел спустить в море шлюпку и тотчас же отправился к тому месту, где надеялся открыть порт, если только он существовал. Все было так, как описывал Дагге, и молодой капитан был рад, когда вошел в бухту, имевшую не больше двухсот метров в диаметре и так хорошо окруженную землею, что в ней не чувствовалось никакого влияния моря.

Вся бухта была очень удобна для плавания. Этот внутренний бассейн с севера на юг имел, по крайней мере, шесть миль длины и не менее четырех миль ширины. Но он был открыт ветрам и волнам более, нежели маленький порт, хотя Росвель был поражен его различными преимуществами. Он был почти совершенно свободен от льда, несмотря на то, что довольно значительная его масса плавала вокруг островов. Причина этому была та, что самый большой из островов имел два длинные мыса, далеко простиравшиеся: один — по направлению к северо-востоку, другой — по направлению к юго-западу, и вся его западная сторона имела вид только что народившейся луны. Рейд, который мы описываем, лежал на юге, и молодой капитан назвал его в честь своего лейтенанта «Мысом Газара», так как тот первый указал удобное место для якоря.