Морские львы

— Надо, Мария, сделать большой путь, чтобы добраться до порта, — нерешительно сказал он после долгого молчания.

— Суда уходят и возвращаются в несколько часов.

— Да, да, суда, но позволено ли, дитя, пользоваться кораблями в субботний день?

— Я думаю, сударь, что всегда подобает делать добро, даже и в праздники.

— Да, если мы уверены, что из этого выйдет что-нибудь хорошее. Всем известно, что Сэдж превосходный доктор, но все же половина денег, которые платят людям этой профессии, являются потерянными деньгами.

— Я боюсь, что Дагге не проживет и недели, — сказала Мария, — и я не желала бы, чтобы он имел право сказать, что мы не сделали ничего для его спасения.

— Мы так далеко от порта, что было бы бесполезным посылать туда кого-нибудь: это были бы потерянные деньги.

— Я уверена, что Росвель Гарнер согласится отправиться туда и при этом он не попросит денег.

— Да, это правда; я должен также сказать о Гарнере, что это самый рассудительный из всех известных мне молодых людей. Я с удовольствием возлагаю на него все свои поручения, потому что я люблю иметь с ним дело.

Мария это очень хорошо знала. Пратт много раз пользовался щепетильностью молодого человека и получал от него услуги, за которые следовало бы платить. Мария, вспомнив о молодом капитане, покраснела.

— Итак, сударь, — сказала она через несколько минут, — мы можем послать за Росвелем.

— Те, которых посылают за доктором, спешат, и я уверен, что Гарнер сочтет необходимым нанять сначала лошадей, чтобы переехать Шельтер-Айленд, и потом бот, чтобы доплыть до порта. Если он не найдет бота, то ему, может быть, нужна будет лошадь. С пятью долларами едва ли это сделаешь!

— Если понадобится пять долларов, Росвель скорее отдаст их из своего кошелька, чем попросит помощи у кого-либо. Но лошадей не понадобится: у берега стоит вельбот[7] и он может воспользоваться им.

— Это правда, я и забыл о вельботе. Так как есть вельбот, то привести доктора можно довольно скоро, и я думаю, что имущества Дагге будет достаточно для оплаты этого посещения.

Мария, сделавшаяся еще более печальной, увидала подходившего Росвеля и вошла в дом. Переговорив с Праттом, капитан поспешно направился к берегу.

Глава III

Лишь только Гарнер ушел, Пратт отправился к жилищу вдовы Уайт. Дагге был слаб, но не очень страдал. Он сидел в кресле и еще мог говорить. Он не знал всей опасности своего положения и, может быть, в эту минуту надеялся прожить еще много лет. Пратт вошел в то самое время, когда вдова вышла навестить жившую по соседству кумушку. Вдова Уайт увидала Пратта издалека и постаралась уйти незаметно, инстинктивно понимая, что ее присутствие при разговоре этих двух людей будет лишним. Что было предметом их тайных разговоров, вдова Уайт не знала. Но из ее разговора с соседкою можно было видеть, что она думала об этом.

— Опять Пратт! — вскричала вдова Уайт, входя в комнату приятельницы. — Он в третий раз приходит ко мне со вчерашнего утра. Это что-нибудь да значит!

— О, Бетси, он посещает больного! Этим объясняются его частые посещения.

— Вы забыли, что сегодня суббота, — прибавила вдова Уайт.

— Самый лучший день для добрых дел, Батси!

— Я это знаю, но для одного человека слишком часто посещать больных три раза в сутки.

В это время Пратт сообщил больному, что он послал за доктором.

— Да, я послал Гарнера в порт, и через два иль три часа он будет здесь с доктором Сэджем.

— Я уверен, что буду в состоянии заплатить за все эти расходы, — сказал неуверенно Дагге.

Пратт, подумав немного, вернулся к предмету, о котором он обыкновенно говорил во время своих тайных совещаний с Дагге:

— Надо, чтобы вы сами показали мне на карте место, где находятся эти острова. Самое лучшее видеть все своими глазами.

— Вы забыли о моей клятве, Пратт! Все мы поклялись не открывать места, где находятся эти острова, до 1820 года. Тогда мы можем делать, что вам угодно. Карта лежит в моем чемодане, и не только острова, но даже берега на ней ясно обозначены, так что всякий моряк может найти их. Пока жив, я сберегу этот чемодан. Когда поправлюсь, я взойду на палубу «Морского Льва» и скажу вашему капитану Гарнеру все, что ему нужно знать. Благополучие того, кто пристанет к одному из этих островов, будет обеспечено.

— Да, я об этом думал, Дагге! Но как я могу быть уверен, что другой корабль не предупредит меня?

— Потому что моя тайна принадлежит только мне одному. Нас на бриге[8] было семеро. Из семи четверо умерло от горячки на островах, капитан упал в море и утонул во время шквала[9]. Остались только Джек Томсон и я. Думаю, что Джек именно тот самый человек, о котором говорили, что он убит китом с полгода тому назад.

— Джек Томсон — имя настолько обыкновенное, что в этом нельзя быть уверенным. Даже если предположить, что он был убит китом, то еще до своей смерти он мог рассказать тайну дюжине человек.