Морские приключения Трисона

– А-а-а, – протяжно произнёс я, – ну, это любой… лабрадор слышал. Знаешь, как говорил Александр Блок: «Не засоряйте язык иностранными словами».

– А кто такой Блок? – спросил Лёлик.

– Ты что, совсем в поэзии не разбираешься? – Теперь я уставился на него.

– Нет, – мотнул он головой.

– Это русский поэт.

– Слушай, а ты откуда его знаешь? – спросил кот.

– Я его не знаю, он уже давно умер, – сказал я и добавил: – Смотрел передачу о нём по телевизору.

Тем временем мы обогнули островок и оказались перед раздвижными дверями, которые открывались, стоило их толкнуть рукой или плечом. Между ними и полом была приличная щель, в которую мы без проблем нырнули. Я вдруг вспомнил, как однажды смотрел старый фильм про Дикий Запад, в котором ковбои открывали такие створки ногами. В небольшом коридоре оказалось две двери.

– На кухню нас не пустят, – сказал кот, кивнув на одну из них, – Если шеф-повар Тамар нас увидит, будет верещать, как раненый мамонт.

Мы подошли к другой двери, великан толкнул её мощной лапой, и она со скрипом отворилась.

– Посиди здесь, я сейчас вернусь. – Кот скрылся, оставив меня одного в том самом подсобном помещении. Рядом с раковиной у стены стояли два синих ведра со швабрами. Вдоль других стен – стеллажи, заваленные коробками, ящиками и упаковками с бутылками. Я прилёг на прохладный кафельный пол в ожидании своего нового друга. Через несколько минут дверь вновь распахнулась, и на пороге появился кот с большим куском золотистой рыбы в зубах. Он положил его передо мной.

– Угощайся, – сказал Лёлик, – это фирменное блюдо нашего ресторана. Я обещал тебя им угостить.

– Так это и есть рыба мушт? – спросил я, глядя на поджаристый деликатес, и невольно сглотнул слюну.

– Ага, – кивнул он и деловито заметил: – Правда, в меню она называется «рыба Святого Петра». Между прочим, это одна из самых древних пород. О ней даже упоминается в Новом Завете. Почти две тысячи лет назад Иешуа из Назарета досыта накормил пять тысяч голодающих хлебами и двумя рыбами. Так вот, рыба, которая упоминается в священном писании, называется галилейская тиляпия. Её ивритское название – амнун, а арабское – мушт. В народе почему-то больше прижилось мушт.

– Надо же, а похожа на обыкновенного окуня. Я хорошо запомнил, как он выглядит. Однажды моя хозяйка готовила его на ужин и угощала меня.

– На самом деле породы мушт как таковой нет, рыба и относится к семейству окунеобразных, – растолковал Лёлик, – поэтому она и похожа на окуня. Мушт – это общее название всех рыб этого семейства, обитающих в Израиле. Среди них встречается несколько видов: мушт обыкновенный, галилейский, нильский, золотистый и мозамбикский. А ещё существует рыбина под названием «собака».

– Да ладно! – Я в изумлении округлил глаза. – Неужели так и называется?

– Честное слово, – сказал кот, – сам видел, вылитая собака. У неё нижняя челюсть похожа на бульдожью. Она, кстати, тоже из рода окунеобразных.

Деликатес я умял в три укуса. Когда с ужином было покончено, великан спросил:

– Понравилась рыба?

– Очень, – кивнул я, облизывая усы, и поблагодарил: – Спасибо. Ты настоящий друг.

Мушт и правда был замечательный. Такой поджаристый, с хрустящей корочкой. Как жаль, что я не мог с вами поделиться! Уверен, вам бы тоже понравилось.

– Извини, Трисон, но мне пора на работу. К сожалению, Рут без меня не справится. Несмотря на шабат, в эту ночь у нас всегда полно гостей. Кто-то же должен их встречать, – сказал кот и важной походкой направился к выходу. – Идём, я провожу тебя к хозяину.

Через некоторое время я вернулся на террасу ресторана, сытый и довольный, как слон, что не осталось незамеченным для моих коллег.

– Трисон, у тебя такая счастливая морда, будто ты только что слопал что-то вкусненькое, – рассмеялся Максим.

Он взглянул на меня с хитринкой в глазах и сказал:

– По-моему, у тебя усы до сих пор в рыбе.

Я не стал отвечать, боясь напугать посетителей ресторана, и уткнулся носом в его ногу.

– Пёс, какой же ты всё-таки хитрец! – Он ласково потрепал меня за холку.

Я так и не понял, в чём состояла моя хитрость. Может, вы мне подскажете?

Тот день закончился хорошо, домой мы вернулись далеко за полночь. После нашего столкновения с тараканами Максим стал каждый раз тщательно обследовать кровать перед сном. Он поднимал и перетряхивал одеяло, шарил рукой по простыне, и только убедившись, что там нет непрошеных гостей, укладывался в постель. Я тоже, глядя на него, проверял каждый уголок в комнате и после этого спокойно растягивался на ковре. Ещё не хватало, чтобы какая-нибудь живность заползла мне в ухо. Бр-р!