Морские титаны

«Рекс» сразу показал свои беговые качества и гордо вздел Голубую ленту на грот–мачте! Правда, к некоторому огорчению диктатора Италии Муссолини, пароходы страдали «зубной болью» от бесконечных недоделок и дефектов. Так, на том же «Рексе» уже в первом рейсе перестали работать десять лифтов, а в каютах первого класса регулярно пропадала горячая вода. Многие пассажиры сдали билеты, не добравшись до Америки.

Спущенный на воду с не меньшей помпезностью «Конте ди Савойя» отправился в свой первый рейс 30 ноября 1932 года. Корабль впервые в истории гражданского судостроения был снабжен гидростабилизаторами — устройствами, снижающими качку. Как и с «Рексом», с этим пароходом случилась неприятность: когда до берегов Америки оставалась пара сотен миль, лопнул клапан одного из кингстонов, принимающих забортную воду. Холодная вода океана хлынула в помещение динамо–машин. «Савойя» сбавил ход, и экипаж в немалом волнении принялся ликвидировать последствия аварии. В этом случае о хорошем настроении пассажиров, пребывавших на борту, говорить не приходилось. Сказывались невероятная скорость постройки и низкое качество работ. И все же оба лайнера стали любимцами по обе стороны океана.

В порт английского Саутгемптона раз в месяц заходил величественный трехтрубный пароход «Иль де Франс». Французский лайнер сразу покорил сердца желающих пересечь Атлантику своим комфортом и уровнем сервиса на борту. В начале 30–х годов из Франции стали просачиваться еще более сенсационные слухи — в Сен–Назере фирма «Пено» готовит к строительству самый большой в мире трансатлантик. Уровень комфорта запредельный. В «Пено» не скрывали, что их детище будет турбоэлектроходом Проект готовит некий русский эмигрант, никому не известный Юркевич.

Что касается традиционного лидера — Британии, то ее пароходный парк безнадежно устарел. Учитывая реалии времени, сразу после войны знаменитых «Мавританию» и «Аквитанию» модернизировали, улучшив комфорт салонов и переведя с угля на жидкое топливо. Быстрее корабли не стали, но про них хотя бы не забыли. Такое положение вещей «владычицу морей» и родину дредноута устраивать не могло. Соперникам требовалось дать решительный и достойный ответ!

В конце 20–х годов прошлого века самая знаменитая и старейшая трансатлантическая компания «Кунард Лайн» оказалась на грани банкротства. Истинное положение вещей знали лишь члены совета директоров. В офисе компании, в сером каменном здании Ливерпуля, прошло экстренное совещание. Из окна кабинета была видна река Мерсей и идущие по ней пароходы. Стояла тишина. Все нервничали, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. И наконец представитель компании Бейтс, постукивая золотой авторучкой по столу, громко промолвил:

— Если мы не построим новое судно, мы погибнем!

С доводом согласились все, несмотря на его категоричность. Возможности модернизации старых судов себя давно исчерпали. Компания рисковала потерять не только своих клиентов и их деньги, но и имя, ставшее символом трансатлантических перевозок. Действительно, отец–основатель знаменитого брэнда — Сэмюэль Кунард — начал свое дело еще 1839 году, заложив фундамент безраздельного господства британских пароходов в водах Атлантического океана. Свое первое судно с символическим названием «Британия» Сэмюэль спустил на воду 7 февраля 1840 года, а уже 4 июля родилась первая пароходная линия, связавшая Европу и Америку. Сейчас, когда знаменитая компания подходила к своему 100–летнему юбилею, требовалось не только реанимировать былое величие, но и восстановить статус–кво. Фраза Кунарда «Северная Атлантика — озеро для моих пароходов» служила призывом и руководством к действию.

Совещание представителей мозгового центра длилось до поздней ночи. К выводу пришли однозначному — строить суперлайнер, который станет революционным в кораблестроении. Это должен быть дредноут гражданского флота, способный завоевать господство в океане и перечеркнуть «жалкие достижения и потуги» конкурентов. Если подобных кораблей будет два — еще лучше для компании. Превосходство станет подавляющим! К тому же речь идет не только об интересах «Кунард Лайн», но и о престиже британской короны. А уж если англичане за что-то и берутся по–настоящему, так это в случае спасения этой самой короны с ее многовековым престижем Но сейчас — тише! Все остается в секрете.