Морские узлы жизни

Старенький вокзал Пенза-1, расцвеченный утренней толпой улыбающихся встречающих, принял московский поезд точно по расписанию на первый путь. Витю никто не встречал, ибо никому не сообщал о приезде. Тихо мышкой прошмыгнул в зал ожиданий и сел в углу на лавку, опустив голову. Тяжелым молотом стучало в ней: стыд, стыд, стыд. До дома всего четыре квартала, но решил дождаться темноты, чтобы проскользнуть по двору никем не замеченным. Сидевшие напротив две тети, судя по разговору, хохлушки решили позавтракать. Достали из сумки буханку хлеба и большой кусок сала, порезали и начали аппетитно есть, не прерывая болтовни. Витя, вторые сутки ничего не имевший во рту, ярко представил вкус хлеба с салом, проглотил слюну и пересел на другую лавку. У него было пять копеек, но что на них купишь? Он трижды обходил все ларьки вокзала и только к вечеру, когда появились к пассажирскому поезду бабушки со своими домашними маринадами, он купил один соленый огурец и съел его. Стыд пересилил голод. Если вы перестали стыдиться, то отвернитесь от звездного неба, оно с укором смотрит на вас. С наступлением темноты измученный странник, наконец, появился дома.

Среднее образование

Девятый класс Ваханов заканчивал в той же мужской школе на ул. Московской. Сидел он за одной партой с Борисом Таировым, тоже бредившим морем. Это он подарил Вите отцовскую тельняшку, вместо того чтобы отнести ее на помойку. Сам Борис с горечью понимал, что мечта его недоступна, поскольку была забракована плоскостопием.

Ученики девятых классов – это уже крепкие юноши, способные помочь сельскому хозяйству, чем оно и воспользовалось. Для школы №2 определили совхоз «Нечаевский» Мокшанского района. Добираться не трудно – ходит пригородный. Станция Симанщино знакомая с детства. Она даже внешне ничем не изменилась. Отсюда до конторы совхоза рукой подать. Ребята помогали собирать урожай. Разместили их в домах жителей совхоза по пять-шесть человек, питались здесь же. У них готовила тетя Шура – хозяйка дома. Виктору запомнились обеды. На улице жарко, окна открыты и постоянно голодные мухи несметным скопищем кружили над тарелками с горячей вкусной лапшой. Ими владело такое нетерпение, что пока ложка приближалась ко рту, одна-две, рискуя жизнью, падали в нее. С мухами никто не боролся, и они за период «командировки» школьников быстро набирали вес и хорошо размножались.

Поезда по железной дороге ходили регулярно, поэтому кое-кто из школьников самовольно на денёк ездил в Пензу, чтобы не забыть совсем про городскую жизнь. Ездили «зайцами» на крыше вагона, ибо денег не было. В вагоне ходят контролёры, но на крышу ни один из них не захотел забраться. Проводов электрических над головой тогда не было, тепловозам они не нужны, только копоти много из трубы, когда машинист начинает «кочегарить» на подъеме. Вагоны пригородного поезда бросает из стороны в сторону, но в середине крыши над каждым купе выходят загнутые вентиляционные трубы – есть за что уцепиться. На вагонах поездов дальнего следования вытяжная вентиляции выглядит иначе – в виде низких круглых дефлекторов, расположенных по краям крыши, зацепиться не за что, но на таком вагоне ехать одно удовольствие – просторная крыша, вагон не качает. Идет спокойно и уверенно. Юность отважна и беспечна, и только с годами приходит осторожность и рассудительность.

Закончился колхозный сезон, все приступили к занятиям, а Ваханов получил отсрочку, так как оказался в больнице. Осенние общения с природой, поздние купания не прошли бесследно – острое воспаление почек установили врачи. На месяц определили в компанию болящих «бессолевого» пациента. В палате около десяти коек, Витя самый молодой. На соседней койке лежал дядя Володя, лет пятидесяти, с круглым, как бы опухшим лицом. Он уже перенес два инфаркта и очень хотел вылечится. Они иногда разговаривали, и дядя Володя стыдил Виктора:

– Такой молодой и в больнице со стариками?

Витя переживал, что он оказался такой слабый. Слова соседа задели за живое. На очередном утреннем обходе он спросил лечащего врача Лившиц, молодую женщину с ярко накрашенными губами:

– После выздоровления я смогу стать моряком и заниматься спортом?

– Острый нефрит, – назидательным тоном ответила она, – это такая болезнь, которая легко переходит в хроническую форму, а спорт провоцирует ее. Лучше не заниматься им. – Она глубокомысленно наморщила лоб и добавила: моряком тоже нельзя, там на ветру легко простудиться. – Подписав, таким образом, приговор подростку, она преспокойно перешла к кровати другого больного. Витя, как громом пораженный, лежал неподвижно – рухнули все его мечты, все радужные планы о будущем. Ему уже не хотелось лечиться, лучше умереть.