Морские узлы жизни

Вахту стоял со вторым помощником капитана. Ветер противный 7–8 баллов. Зашел разговор о краже часов у судового плотника. Подозревают матроса Маслова, но Виктор не верит, что он может украсть.

На морских судах живут все вместе в каютах. Все на виду, поэтому воровать здесь просто неразумно. Вообще настоящие воры-профессионалы, никогда не воруют там, где живут. Такое только может сделать низкой души человек или человек безвольный, не могущий противостать своей страсти. «Ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники – Царства Божия не наследуют». – говорил Апостол Павел. Есть воры, называемые в юридической науке клептоманами. Страсть настолько овладевает ими, что им даже ничего не нужно, но они совершают кражу. Описывается случай, когда в учреждении уважаемый инженер, подверженной этой страсти, воровал кошельки у сотрудников и подкидывал, ничего не беря из них, в каком-нибудь месте. Такой же болезнью страдают пироманы. Ущерб от них в разы больше. Они поджигают дом или надворные постройки в селе, и первые помогают выгонять коров или вытаскивать имущество. УВД нередко поощряло таких за активность, пока не обнаружена их причастность к поджогу. Кражу совершить может не каждый человек. Поступок говорит о невежестве человека или о не развитом уровне сознания. Краже всегда предшествует мысль, поэтому вором считается не только тот, который положил чужие часы в карман, но и тот, который хотел это сделать, а обстоятельства не позволили. Жаль, что в нашей земной юриспруденции за мысли к уголовной ответственности не привлекаются.

Ваханов отстоял четыре часа за штурвалом. Ветер был встречный по зубам, шестибальный, прошли всего 21 милю за четыре часа. Десять километров в час. Курс проложен через Цугар (Сангарский) пролив между японскими островами. Военные моряки, пройдя этим проливом, получают знак «За дальний поход», а они, гражданские, ходят постоянно и никаких знаков не выдают им. Поэтому торговые моряки военных недолюбливали и частенько дрались с ними на танцплощадках. Простоят все годы службы у пирса, а бахвалятся не в меру.

Опять стала нравиться Лариса. Витя помнит свою неудачу и самолюбие его жестоко страдало. Он никому не рассказывал об этом, чтобы не давать повода поиздеваться над ним, но ему хотелось победить себя. Чуть ли не каждый день питался крабовыми консервами. Говорят, помогает мужчинам. Снова договорился с ней. Она не возражала, но попросила взаймы 400 рублей на пальто. Это большие деньги. Он принес. Однако, все прошло по прошлому сценарию, и закончилось тем же фиаско. Какой-то психологический барьер. Cознание, которое однажды было омрачено неудачей, трудно переделать на противоположный лад. Необходимо волей создать энергию большего потенциала, но Ваханов этого не знал. Поумнеть никогда не поздно. Вскоре Ларису списали с судна, но Витя не заметил, чтобы она ушла в новом пальто. О долге она счастливо забыла. Забывчивость – дар, ниспосланный должникам в возмещение за отобранную у них совесть.

Прошли Сангарский. В Японском море ветер не стихал. Пришли в порт Ванино и встали к причалу. Стояли под погрузкой дольше обычного. Ветер доставал и здесь. Волны беспокоили сухогруз его подкидывало то вверх, то вниз и он мог повредить борт. Дважды отшвартовывались и выходили в море, штормовали. Потом снова вставали к причалу для догрузки. Утром Ваханова вызвал чиф (старший помощник капитана) и приказал принять артелку у Слабухи Алексея. Его списывали на другое судно.

По росту человека и тень

Жизнь продолжалась. Виктор осваивался в новой должности. Пришли во Владивосток. Места у причала на Эгершельде все были заняты. Пришвартовались лагом (бортом) к какому-то рыболовному сейнеру. Он выгружал пойманную рыбу. На палубе у него стояло несколько бочек с уже соленой тихоокеанской сельдью. Очень ценилась она и на Дальнем востоке и в стране, если доходила до какого-нибудь города. Боцман зашел в каюту нового артельщика:

– Завтра найди артельщика сейнера и договорись перекатить нам одну бочку с селедкой. Раздави с ним бутылку.

Все просто. Вероятно, договоренность уже была на более высоком уровне, а боцман только распоряжение передал. Виктор запасся бутылкой, нашел артельщика, посидели, пока в посуде еще плескалось содержимое и перекатили 200 килограмм рыбы на «Невастрой».