Морские волки. История викингов

Бьярни и здесь не задержался: ему не терпелось разыскать родителей. На сей раз удалось поймать попутный восточный ветер, и четыре дня спустя корабль, наконец, достиг гренландских берегов. Воссоединившись с отцом и не желая больше испытывать удачу на море, Бьярни решил остаться в Гренландии навсегда. Его рассказ о землях к западу выслушали с любопытством, но желания исследовать новые края поначалу никто не изъявил.

Бьярни тоже не жаждал открытий. В конце концов, он был торговцем, а не путешественником: грузы и доходы интересовали его куда больше, чем перспектива обустройства новых колоний или войны с аборигенами. После смерти отца Бьярни унаследовал его усадьбу и занялся хозяйством.

Десять лет спустя, когда Лейф Эрикссон объявил о своем намерении плыть на запад, Бьярни по-прежнему не желал пускаться в путь, но продал Лейфу свой корабль и указал ему на выживших членов своей команды, большинство из которых согласились участвовать в новом плавании[125]. В общей сложности набралось тридцать пять человек – немало для одного-единственного судна. Лейф надеялся не только отыскать подходящее место для нового поселения, но и, что намного важнее, найти источники сырья. Если новая земля и впрямь окажется так богата деревьями, как утверждал Бьярни, то это решит все проблемы с ресурсами, что тяготили гренландцев, – так рассудил Лейф. Он еще не догадывался, что на карту поставлено само выживание гренландских колоний.

Глава 14. Винланд

Чужая беда – тебе в назиданье.

«Сага о Ньяле»

Земля, которую искал Лейф, была соблазнительно близка: в ясный день можно было подняться на самую высокую гору Западного поселения и (если знать, куда смотреть) увидеть туманные берега Североамериканского континента – там, где сходились в линию горизонта серые субарктические небеса. Добраться туда было намного проще, чем вернуться в Исландию; к тому же в команде были опытные моряки, отлично знавшие дорогу. Лейф решил повторить плавание Бьярни в обратном направлении. Старая команда без труда восстановила маршрут, путешествие прошло гладко, и уже через несколько дней корабль Лейфа бросил якорь у берегов Хеллуланда. Лейф с небольшой группой отправился на лодке к берегу, но с первого же взгляда стало понятно, что эта земля для заселения совсем не годится. Здесь не было ни травы, ни другой растительности – только пологий сланцевый холм, который тянулся вдаль до самых ледников, или «ледяных гор», как называли их викинги[126].

Вернувшись на корабль, Лейф посоветовался с товарищами и принял решение плыть на юг – в надежде, что им попадется земля получше[127]. Вскоре на юго-западе показались лесистые холмы и белоснежные пляжи Маркланда, но викинги прошли мимо. Через два дня они заметили еще один остров и, поскольку погода была хорошей, подошли к берегу на лодке. При виде пышной зеленой растительности, настолько непохожей на привычные ледяные пустоши, первооткрыватели пришли в восторг и стали восклицать, что в жизни не пробовали ничего слаще росы на этой густой траве. Подыскав безопасное место, где можно было вытащить корабль на берег, Лейф и его люди принялись разбивать лагерь. Несмотря на то что осень только начиналась, они приняли решение провести здесь зиму. Лейф предложил систематически исследовать окрестные земли. Команда разделилась на две группы по шестнадцать человек; Лейф присоединялся то к одной из них, то к другой. Каждый день одна группа выступала на разведку в новом направлении, а другая оставалась в лагере. Единственное правило состояло в том, чтобы не заходить слишком далеко и возвращаться в тот же день. Команда должна была держаться вместе любой ценой.

Остров (вероятно, современный Ньюфаундленд) на удивление оказался изобилен. Древесины здесь было хоть отбавляй, реки так и кишили лососем (и куда более крупным, чем викингам доводилось видеть в родных краях), а леса – дичью. Зимы, похоже, были более мягкими (по крайней мере, Лейф потом утверждал, что за все время морозы не ударили ни разу), а пастбищ хватало, чтобы содержать домашний скот, не заготавливая сено. Самым удивительным для викингов стало то, что светлое время суток в зимнюю пору здесь оказалось намного длиннее, чем в Исландии или Гренландии. Одним словом, новая земля была богатой и многообещающей.