Морские волки. Навстречу шторму

Закончив перевязку, моряк показал девушке знаками, что она должна сидеть и следить, пока раненый придет в себя. Затем он вышел. Люда осталась одна и, наконец, узнала раненого – это был матрос, которого она видела несколько раз. Он лежал с закрытыми глазами, без сознания, хотя иногда стонал. Люда сидела на маленьком стульчике за столом и осматривала каюту. Сквозь дверь из центрального поста управления до нее временами долетали слова. Из этих обрывков разговора она узнала о тревожном настрое пиратов. Командир и помощник спрашивали друг друга, откуда в это время здесь взялся самолет. Потом было слышно, как командир ругался, отвечая кому-то по телефону. Казалось, тревога пиратов все нарастала: лодка остановилась, было приказано сохранять абсолютную тишину. Потом лодка бесшумно поднялась, но на поверхность не всплыла. Должно быть, пираты наблюдали за морем в перископ. Через несколько минут послышалась команда выпустить торпеду. Торпедного выстрела она не ощутила. Только радостные крики командира пиратской лодки вскоре сменились проклятиями. На эти проклятия ответил другой голос:

– Эсминец остановился, она его поймает на спирали.

Потом тот же голос добавил:

– Их прожекторы могут заметить перископ.

И Люда снова почувствовала погружение лодки. Ее охватила неописуемая тревога, потому что она догадывалась, что на поверхности моря какому-то судну угрожает взрыв торпеды. И правда, скоро прогрохотал глухой звук взрыва, и радостные крики послышались в центральном посту управления. Девушка до боли сжала кулаки. Лодка снова поднималась. В тот раз она всплыла на поверхность. Люда сидела, окаменев, со сжатыми кулаками и закрытыми глазами. Перед ее глазами, будто в реальности, возникла картина гибели парохода и людей на нем.

Но вдруг она встрепенулась и открыла глаза. Страшная картина исчезла – из центрального поста снова донеслась ругань командира. Вслед за руганью прозвучал приказ открыть баллоны со сжатым воздухом и дать полный ход электромоторам. В звучании голоса, отдававшего приказы, послышался страх. Значит, теперь опасность угрожала подводной лодке. Люда ощутила прилив радости, забыв, что это опасно также и для нее.

Командир требовал «самый полный» ход. Где-то вдалеке с бешеной скоростью нарастали шум и грохот, словно великаны-киты били по воде могучими хвостами или над головой по мосту мчался скоростной поезд. Что-то прогремело над лодкой. Внезапно лодка содрогнулась, зашаталась и пошла вниз. Из центрального поста послышался успокаивающий голос:

– Сломался перископ… Право руля! Будем лежать на грунте.

Лодка пошла на самую большую возможную глубину. Девушка посмотрела на раненого и увидела, что он пришел в себя и лежит с открытыми глазами. Она склонилась над ним, он внимательно посмотрел на нее и прошептал:

– Дайте воды.

Он сказал это на русском языке. Пораженная Люда хотела ответить, что и до этого понимала его, но опомнилась и промолчала. Налила из графина в стакан воды и поднесла к его губам. Только раненый выпил и прошептал слова благодарности, как лодка содрогнулась, и сквозь ее стены послышался взрыв. Это был первый, а потом они шли один за одним, то ближе, то дальше. Лодка дрожала и поднималась кверху то носом, то кормой. Во время одного взрыва погас электрический свет, но вскоре вновь зажегся. Лодка ползла по грунту, стремясь уйти из зоны обстрела. Ей это вроде удалось, но после недолгой тишины снова загремели взрывы. Наконец после одного из них лодку подкинуло вверх, затем бросило на грунт. Люда упала на пол. Электрический свет погас и больше не зажигался. В центральном посту послышались тревожные крики. Командир и его помощник спрашивали по телефону о состоянии машинного отделения на корме и торпедного – на носу. Люда не слышала ответов, но по самим вопросам догадалась, что лодка получила повреждения, что затоплены какие-то переборки и связь между центральным постом и другими помещениями, кроме двух кают рядом с постом, прервана. В темноте и тишине прошло несколько часов, пока наблюдатели на гидрофонах не сообщили, что надводный корабль ушел. Тогда начался оживленный разговор по телефону и стук в машинном отделении. В каюте снова зажегся электрический свет.

Из подслушанных разговоров Люда узнала, что коридоры между центральным постом и другими помещениями затоплены, что повреждены вертикальные рули, не открываются клапаны баллонов со сжатым воздухом, который обычно вытесняет воду из цистерн и поэтому лодка способна только ползти по грунту. Радиостанция также повреждена, и радист не брался восстановить ее раньше чем через три-четыре дня, а главное – на большой глубине не мог ни с кем связаться. Датчик глубины показывал, что лодка лежала на глубине сто тридцать метров. Запас энергии в аккумуляторах оставался минимальный.