Морские ворота

Только миновав Монлюсон, он почувствовал себя лучше. Вероника растрогается, увидев его. Немного вкрадчивости, ласки, и – кто знает? – вдруг он сумеет отобрать у нее этот документ! Скажет ей: «Случись с тобой что-нибудь, подумай только, в каком положении я бы оказался? Давай уничтожим это письмо – так будет честнее. А для развода придумаем другой, менее опасный предлог». Он обдумывал эту идею до самого Монлюсона. Он находил ее блестящей. Ему непременно удастся уломать Веронику. Когда, заправившись в Шатору, он ехал по Шевернийскому лесу, на душе у него стало почти спокойно. Поскорей бы уж добраться, расцеловать Веронику… да, он расцелует ее от чистого сердца… а как только она сможет говорить, предложит ей сделку. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Теперь он сможет избежать опасности. Нависшая над ним угроза представлялась Дювалю ужасной несправедливостью. Как хорошо, что Вероника успела отъехать от Канн на изрядное расстояние. А не то, погибни она, полиция легко могла бы решить, что и на сей раз он подстроил аварию… Вероника должна понять… Он готов умолять… даже унижаться, лишь бы добиться своего. Так надо.

Блуа дремал, окутанный предрассветной дымкой. Дюваль совсем выбился из сил. На дверях гостиниц были вывешены таблички: «Свободных номеров нет». Лишь на выезде из города, на Вандомской дороге, для него нашлась комната, и он рухнул на постель, даже не раздевшись. Едва успев подумать: «Ты должна, Вероника…» – он погрузился в сон.

В тесной белой приемной его встретила медсестра, говорившая так тихо, словно боялась, что их подслушивают.

– Ночь прошла спокойно, – сообщила она шепотом. – Ваша жена все еще без сознания, но это неудивительно после такого удара… Я приоткрою дверь, и вы сможете на нее взглянуть… Но не более того. К тому же вы увидите одни бинты. У бедняжки содрана кожа с головы и лицо с одной стороны изуродовано… Но не это самое страшное. Как раз здесь все пройдет бесследно. Доктор Пелетье объяснит вам, в чем дело… Кто вы по профессии, мсье Дюваль?

– Специалист по лечебному массажу.

– Что ж, в данном случае это большая удача. Возможно, вы сумеете ей помочь… Идемте…

Она повела его по длинному коридору, вроде тех, что ему нередко случалось видеть во сне, остановилась перед одной из дверей, осторожно приоткрыла ее. Он подошел поближе. Укутанная простыней Вероника показалась ему пугающе неподвижной. Из-под марлевых повязок виднелся лишь заострившийся восковой нос. Свисавшие с чего-то вроде виселицы резиновые трубки причудливо оплетали кровать. Медсестра прикрыла дверь, отвела Дюваля в сторону.

– Сердце у нее крепкое… Но нужно время… С ней в палате лежит другая больная. Возможно, вы бы хотели, чтобы…

– Да-да, если можно.

– Мы постараемся. Но как раз сейчас больница переполнена… У нее на руке был золотой браслет, его пришлось снять… Вы можете его забрать. Он в приемной. Чемодан цел. Его вы найдете в шкафу. Еще есть сумочка, но ее придется почистить – она вся в крови и грязи… Это мы берем на себя.

Она проводила Дюваля обратно в приемную – все такая же проворная, деловая и молчаливая. Браслет был обернут ватой. Она тщательно его протерла, прежде чем отдать Дювалю.

– Он капельку поцарапан, вот здесь, возле самой застежки. Но это пустяки… Про одежду я вам и не говорю. Все было порвано, испачкано. Верно, бедняжку несколько раз подбросило в воздух. Она буквально вернулась с того света. Кажется, я слышу голос доктора. Прошу вас сюда, мсье Дюваль.

Она впустила его в небольшое помещение, пропахшее запахами метро. Здесь уже ожидали две женщины. Не присаживаясь, Дюваль обвел невидящим взором тома на книжной полке, в которые, похоже, никто не заглядывал. Затем осмотрел браслет, сунул его обратно в карман. Руки у него тряслись от усталости. Одна мысль неотвязно мучила его. Чем это он сумеет помочь Веронике? Неужели она останется калекой? От ответа зависело все его будущее. Может, ему и вовсе не придется разводиться? Доктор распахнул двери своего кабинета.

– Мсье Дюваль?

Высокий, худой, волосы коротко подстрижены. Ему, похоже, некогда: крепко и торопливо пожал протянутую Дювалем руку.

– Прошу садиться.

Сам уселся за заваленный бумагами стол, стиснул руки, словно перед молитвой.

– Буду с вами откровенен, мсье Дюваль. Положение не из лучших. Мы ее спасем… по крайней мере, я на это надеюсь. Но вот что дальше?.. Не стану вдаваться в подробности. Короче говоря… у нее ничего не сломано, но радоваться нечему. Сломанную руку или ногу… даже поврежденный позвонок можно вылечить. Но вот кровоизлияние в мозг… тут ничего не поделаешь… Заметьте, речь не идет об обширном кровоизлиянии… Нет-нет. Я полагаю, что в данном случае мы имеем локальное поражение… И тем не менее… Если я правильно понял, вы по профессии массажист?

– Специалист по лечебному массажу, – поправил его Дюваль.

Врач сделал знак, означающий: «Это то же самое».

– Значит, – продолжал он, – вам приходилось сталкиваться со случаями гемиплегии[7]?

– Да, и нередко.