Морские ворота

Севр немного успокоился. Он выключил телевизор, взбил на ночь диванные подушки и, не раздеваясь лег. Ему было плохо; слишком жарко и тяжело в желудке. Достаточно было прислушаться, и он слышал между двух порывов ветра ровное дыхание своей соседки. Луч ночника, прорезая тьму, бросал на диван полосу света, и он, мучаясь всеми сомнениями, населяющими темноту, все время спрашивал себя. Да полно, действительно ли она спит? Может ли это быть правдой? Вдруг она просто ломает комедию, только притворяясь такой отважной? А если в эту самую минуту она умирает от страха? Назвала его лжецом. За что?… Чего она добивается? «Вот, — думал он, — женщина, приехавшая совершенно спокойно. Она попадает в руки некоего подозрительного типа, похожего немного, на сумасшедшего, и, оправившись от первого мгновения страха, возвращает все свое хладнокровие и пытается его соблазнить…» В конце концов, это же почти единственное возможное объяснение!… Необходимо убедиться! Одно из двух: либо она спит… а это значит, что она ничего не боится… и, следовательно, уверена в близкой помощи… значит, есть кто–то, в Нанте или в другом месте, кто встревожится ее отсутствием и приедет освободить ее… Или же она не спит… а это значит, что она всего лишь навсего несчастная напуганная женщина, пытающаяся выпутаться в одиночку… Но это же неправда! Как она была права, назвав его лжецом! Правда была то, что ему хотелось встать и осторожно, по–волчьи, подкрасться к ней, взглянуть, остаться рядом, воспользоваться никчемными часами, чтоб помечтать о другой жизни; а если она и в самом деле спит, он разбудит ее, ему ведь совершенно необходимо именно теперь все ей рассказать. Он должен был… С самого начала… Она поверила бы, и они не стали б врагами… Он описал бы… все… охотничий домик… самоубийство Мерибеля и его собственное внезапное решение порвать со всем, что раньше было дорого… Он объяснил бы ей то, что и сам–то начал понимать лишь в тот миг, когда она вошла в квартиру… что ему тоже обрыдло… как Мерибелю… Трудно сказать, что именно… этот мертвый покой, комфортабельная пустота, а больше всего — Дениза… Подсознательно, он не переставал открещиваться от нее! Все время готовил свой побег… Нет… это, очевидно, неточно, но Доминика поймет, она ведь как раз самая способная к пониманию женщина… Теперь, надо говорить… говорить… говорить… Он бесшумно поднялся. Он так разволновался, что трудно было дышать. Он остановился на пороге комнаты. Глаза ее были закрыты. Простыня равномерно вздымалась; но, как только он сделал шаг вперед, она прошептала:

— Не подходите.

— Доминика…

— Что вам еще от меня нужно? Он заранее подготовился, подобрал слова, тон. Все было не так, как он наметил, и краска гнева уже бросилась ему в лицо.

— Не заблуждайтесь. — сказал он. — Я не затем чтоб…

— Знаю. Вы уже сказали… Я не ваш тип.

Она открыла глаза, они так блестели, что он почувствовал, что она вовсе не спала. Он сел в ногах кровати; она ни одним движением даже не пыталась ему помешать.

— Что вы обо мне думаете? — спросил он.

— Серьезно!… Вы считаете, сейчас самое время для разговоров?

— Ну ответьте же.

— Я думаю, что вы опасны, мсье Дюпон–Дюран!

— Я?

— Из–за ваших честных глаз. Вы кажетесь таким несчастным и искренним!

— Но… Я в самом деле несчастен и искренен.

— Да… Все мужчины говорят так женщинам.

— Вы знали так много мужчин?

— О! Не пытайтесь меня поддеть… Я в самом деле хорошо знаю всех вас. Во всяком случае, достаточно, чтобы знать, чего вы от меня ждете.

— Вы настаиваете, чтоб я ушел? Чтоб покинул квартиру?

— Вы упорно стараетесь меня удивить!… Не глупо. Я же вам сказала, что вы опасны!

Он вынул из кармана связку ключей и протянул их на ладони.

— Хотите?

— Сама попрошу их у вас… когда захочу… Вы у меня в гостях, мсье Дюбуа, и мне ваши подачки не нужны.

Севр спрятал ключи обратно.

— Я пришел как друг.

Она негромко засмеялась и заложила руки под голову.

— Конечно! — произнесла она. — И как друг рассматриваете меня!

Он отвернулся; в висках тяжело стучало.

— Я хотел объяснить вам…

— Семейную тайну? У вас было достаточно времени подготовиться, изобрести ее… Знаю наперед, что растрогаюсь.

— Вы все еще считаете, что я лгу?

— Я в этом уверена.

— В таком случае…

— Нам больше не о чем говорить.

Он так мрачно взглянул на нее, что она приподнялась на локтях, приготовившись защищаться, но не опустила глаз.

— Идите спать, мсье Дюпон, — прошептала она. — Выходя, закройте дверь в мою комнату… Спасибо.

Он, не сумев сдержаться, хлопнул дверью. Его еще никогда так не унижали. Он выпил полный стакан воды и проглотил две таблетки аспирина, чтоб побороть угрожающую головную боль. А потом продолжил свое обреченное хождение узника. Лишь совершенно выбившись из сил, лег, но до самого утра так и не заснул, все время прислушиваясь, не пошевелится ли она. Раз она выбрала войну, ей так или иначе придется перейти в наступление, и немедленно, потому что час свидания с Мари–Лор уже близок.