Морское кладбище

Четыре дня минуло с тех пор, как она нашла бабушку, и все время, днем и ночью, перед глазами у нее стояла эта картина: тело под обрывом, лежащее ничком, промокший вязаный жилет с гербом, темно-зеленый от воды. Никогда раньше Саша не находила покойников, видела и то очень-очень редко.

С собственными травмами она как-нибудь справится. Куда хуже было навалившееся на нее чувство вины. Вера повела себя странно, уже когда Саша задала наивный, дурацкий вопрос, может ли бабушка рассказать о кораблекрушении. И тем же вечером Вера положила конец всему.

– В Мемориале на Кладбище Спасителя? – предложил Сверре.

– Он уже потерял былой блеск, – буркнул Улав. – Либо переполнен, либо просто вышел у покойников из моды.

– Папа, – резко сказала Саша. – Нельзя так говорить.

– Отец похоронен на Западном кладбище, – продолжал Улав. – Западное вполне подойдет. Родственное захоронение, никаких вопросов не возникнет.

– Я против, – сказала Саша.

Все взгляды обратились на нее. Совещание происходило в библиотечном атриуме, светлом, круглом помещении радиусом примерно пять метров. Солнце светило в узкое окно, кольцом опоясывающее помещение, и слепило Сашу. На круглом плафоне – сюжеты библейских Книг Царств. Под окном, до пола из светлого полированного гранита, тянулись стеллажи с книгами, посредине стоял стол и глубокие кресла для читателей, где теперь и расположилась семья.

– И с чем же ты не согласна? – спросил Улав.

– Я предлагаю устроить мемориал у Обрыва, – ответила Саша. – А ее прах развеять над фьордом.

Похоронщик неуверенно глянул по сторонам и записал.

– Над фьордом, ну что ж.

Улав не удостоил его взглядом, посмотрел на адвоката:

– Греве, что на сей счет говорит закон?

– Чисто формально это возможно, коль скоро развеивание праха происходит не над плотной застройкой и не над акваторией с интенсивным движением прогулочных судов.

Далее похоронщик заговорил о практической стороне церемонии – устроит ли их мореный гроб из вишневого дерева, какую фотографию Веры они предложат для программы прощания, какие музыканты будут играть в церкви и на поминках.

– Как насчет «Серебряных мальчиков»? – спросил Улав. – Я хочу, чтобы в церкви пели именно они.

Похоронщик замялся:

– На хор мальчиков всегда много запросов, и, мне кажется, заполучить их будет трудновато, срок слишком короткий.

– Ладно, – с досадой сказал Улав, глянув на «Ролекс-Дейтону» с ремешком цветов норвежского флага. – Я сам позвоню дирижеру. И если у нас возникнут еще вопросы, мой сын позвонит вам.

Похоронщик кивнул и поспешил к выходу.

Вполне в духе отца – вот так унижать людей, но, долгие годы наблюдая подобные сцены, Саша об этом почти не задумывалась. Несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, Сири вовлекла ее в свой круг: формально – любительниц женской бани под Редерхёугеном, а по сути, женщин, настроенных противостоять мужскому засилью в семье.

Что бы им и бабушку туда пригласить, она была вполне себе стихийной феминисткой, однако это никому в голову не пришло. Да и сама бабушка при всей ее буйной фантазии вряд ли бы согласилась, а теперь уже поздно.

Улав откашлялся.

– Цель нашего небольшого совещания – довести до вашего сведения, во-первых, практическую информацию о похоронах, а во-вторых, юридические вопросы, связанные с наследованием. Андреа по-прежнему в Швеции, но постарается приехать как можно скорее.

Сверре бросил красноречивый взгляд в сторону Саши, оба они единодушно считали младшую сестру человеком безответственным. Андреа была результатом случившегося в 90-е годы недолгого романа отца со спившейся дамочкой из    мелкопоместных шведских дворян.

– Александра, Мадс летит домой? – спросил Улав.

Саша покачала головой.

Когда она рассказала о смерти бабушки, муж ответил, что бронирует билет на первый же рейс домой, но она его отговорила. Хотя обыкновенно именно Мадс был ей наперсником, смерть Веры сблизила ее с семьей. Веру он знал более чем поверхностно, а самоубийство – дело семейное, внутреннее и в общем-то его не касается.

– Я его отговорила, он прилетит в день похорон.

– И хорошо. У него в Азии важные деловые встречи. – Улав поочередно обвел взглядом собравшихся. – На всякий случай сообщаю: мы тесно сотрудничали с полицией. Они действовали по стандартной процедуре: провели осмотр места происшествия, изучили ее телефонные звонки, опросили всех, кто был здесь, а в итоге исключили возможность преступления и закрыли дознание. Вполне естественно, но все ж таки облегчение.

Он тускло улыбнулся и посмотрел на Сири Греве так, будто у них есть общий секрет. Неужто Вера разнесла свое завещание гранатами, например?

– Я хочу точно знать, что содержится в завещании, – сказал Сверре.

Иной раз брату удавалось блеснуть точностью мысли, однако, к Сашиному удивлению, и отец, и Греве почему-то пришли в замешательство.

– С маминым завещанием возникли некоторые сложности, – сказал Улав.

– Сложности? – в один голос проговорили Саша и Сверре.

– Да, – кивнула Сири Греве.

– Завещание не обнаружено, – сказал Улав. – Мне только что сообщили, что мама забрала его у судьи в тот день, когда покончила с собой.