Морской дозор

— Дело о сапогах, — оборвала его Баба Яга, — я выделяю в особое производство. А сейчас вы помогите мне. Надо сличить улики.

— Дурачины вы, простофили! — старуха от ужаса вновь обрела дар речи. — Это что ж за такие улики? Отпустите меня на покаянье!

— Поздно тебе каяться, — буркнула Яга, доставая из кармана листок с отпечатком босой ноги. — Теперь надо держать…

— Ответ! — подхватил барон.

— Да не ответ — старуху!

И правда: подозреваемая с неожиданной резвостью бросилась прочь. Но куда там! Мюнхгаузен быстро поймал её и крепко обхватил за талию. Баба Яга приложила улику к ступне старухи, отбивавшейся что было сил.

Та зашлась мелким смехом:

— Ой, щекотно, отпустите! — и вырвалась из объятий барона.

— Ничего, сейчас я её опять словлю! — изготовился к новой схватке тот.

— Не надо, — остановила его опечалившаяся Баба Яга. — Ошибочка вышла. Не подходит отпечаток. Снова нет у меня подозреваемых. — И пряча листок обратно в карман, добавила в свое оправдание: — А всё-таки преступник был без обуви!

— Ах, так вот оно что! — сообразила старуха. — Это ж не я без обуви, а он без обуви! Он в моих валенках!

Баба Яга, сурово насупившись, взглянула на барона:

— Ясненько. Значит, вы разбойным образом отобрали у старушки обувь…

— Да как вы могли такое подумать? — всполошился барон. — Сами же говорили: лицо у меня открытое, хорошее. Мы с ней сговорились!

— Час от часу не легче! — откликнулась Баба Яга. — Значит, вырисовывается преступный сговор двух или более лиц. И в данном случае выражение того или иного лица не имеет значения.

— Погодите-погодите, — стараясь сохранять спокойствие, убеждающе заговорил Мюнхгаузен. — Сейчас я всё объясню. У меня украли сапоги.

— А у меня — корыто, — вмешалась старуха.

— Не частите! — одёрнула собеседников Баба Яга. — Дайте разобраться. Итак, вы не босая, но у вас похитили корыто, а вы в валенках, но босой, потому что у вас пропали сапоги, а лицо у вас всё-таки хорошее, честное, я тогда ещё это заприметила, когда вы отдыхали у пушки, которую стащили у капитана Сильвера… С ума сойти можно! И оба вы при этом невиноватые…

— Наконец-то всё выяснилось! — хором сказали старуха и барон.

Баба Яга думала иначе. Совершенно запутавшись, она отошла в сторону и обессилено опустилась на солнечный пригорок. Следствие оказалось нелёгким. Как тут разберёшься со всеми в одиночку? Хоть бы кто-нибудь помог! Так нет же — одна, совершенно одна! Алёша отдыхает в агентстве, да и не разгуливать же ему по Лукоморью в одних трусах — ведь одежда-то его утонула, оказавшись балластом. А Маруся… Ой! Да вот же она!

Увидев рядом с собой неподвижно лежащую помощницу следователя, Баба Яга всполошилась.

— Маруся! Да ты никак заболела? Что они с тобой сделали? — закричала она, снова вскочив на ноги и осуждающе глядя на Мюнхгаузена и старуху.

Маруся открыла глаза и сладко потянулась:

— Не беспокойся, со мной всё в порядке.

— А со мной нет, — призналась Баба Яга. — У меня полная путаница…

— Да уж знаю. Я всё слышала, только вмешиваться сил не было. Полетала немного, вот и пришлось с непривычки отлёживаться.

— Полетала? — недоверчиво переспросила Яга. — Как это? Ступы у тебя вроде нет, да и на Сороку-Белобоку ты не очень похожа…

— Сорока-Белобока кашу варила! — тут же раздалось откуда-то сверху. На разлапистой ветке удобно устроилась птица-кашевар.

— Давно тут? — спросила Маруся.

— Только что прилетела, — ответила Белобока. — Меня Алёша послал. Лети, говорит, оповести всех, кого найдёшь, пусть приходят к избушке, в агентство «Морской дозор» то есть. Появились у него, говорит, кое-какие мысли, обсудить надо. Короче говоря, назначается общее собрание.

Глава шестнадцатая Общее собрание

Чтобы не тесниться внутри агентства, вынесли из избушки стол и табуретки, расселись на берегу, на свежем воздухе. Алёша в трусах занял председательское место.

— Общее собрание объявляется открытым, — начал он торжественно. — Присутствуют: сыскной агент Баба Яга, помощница следователя по особым делам Маруся, барон Мюнхгаузен, Сорока-Белобока и… — Алёша посмотрел вопросительно.

— Старуха, — представил барон новое для Алёши лицо. — У неё пропало корыто.

— Корыто, — задумчиво повторил председательствующий. — Пропало. Интересно почему? И как?

Старуха собралась было поведать подробности пропажи, но её прервал капитан Сильвер. Прихрамывая, он, не глядя по сторонам, решительным шагом появился из-за дюны, понурый и мрачный.

— Сто морских чертей! Хватит! Надоело мне прятаться в лесу. Но имейте в виду, что я пришёл совершенно добровольно. С повинной. Всё, сдаюсь!

— Наконец-то! — воскликнул Мюнгхаузен. — Наконец-то он решил всё-таки признаться, что похитил мои ботфорты!

— Барон? — удивлённо вытаращил глаза пират. — Живой? Я ведь тебя убил!

— Заверяю вас, — не задержался с ответом тот, — что барона Мюнхгаузена убить не так-то просто! А сапоги извольте вернуть!

— Да забудь ты про сапоги, пробоина в бок! — лицо капитана немного посветлело, глубокие морщины слегка разгладились. — Выходит, я не двух укокошил, а только одну Бабу Ягу?