Морской эмир (СИ)

Он кивнул вперед, и я увидела на другом конце храма огромное изображение той самой женщины со щупальцами, только теперь это была прекрасная волшебница, выложенная драгоценными камнями, а ее щупальца казались лишь элементами рисунка — кудрявыми искрящимися завитушками.

Жаль, что большая часть изображения была разбита.

— Сейчас это уже не выглядит так уж страшно, — проговорила я задумчиво, даже немного зачарованно изучая искусно выполненную мозаику. — Можно даже сказать, что она красивая.

Ладонь Тирреса вдруг обхватила мою и сжала.

— Потому что так и есть, — ответил он негромко, и, повернув голову, я поняла, что он тоже смотрит на нее.

А затем начало происходить что-то удивительное. Вода вокруг потеплела, и откуда-то снизу вверх взметнулись золотистые пузырьки воздуха, на стенках которых заиграло солнце. Они двигались неторопливо, словно специально, чтобы мы могли насладиться их переливами. И в этот момент я поняла, что мне совершенно не хочется никуда уходить и моя рука в ладони Тирреса — вполне себе приятно и правильно. Словно так и должно быть.

Морской эмир повернулся ко мне, и где-то под ребрами заныло, задребезжало ощущение оживающего волшебства. Силы, которая чувствует родственную мощь и тянется к ней, танцует, приветствуя того, кого долго ждала.

Все внутри меня запело в то время, как я сама замерла, не в силах пошевелиться. Эмир на глазах менялся, не отрывая от меня глаз и продолжая улыбаться каждое мгновение, что мы держались за руки в окружении пляшущих пузырьков золота.

А потом его длинный, развевающийся вуалью плавников хвост будто зарябил в потоках воды. Чешуя цвета морской волны и серебра ослепила глаза ярким, почти нестерпимым светом и… разделилась на дюжину хвостов поменьше. Изумрудных щупалец, оканчивающихся гораздо более маленькими плавниками мягкого сиренево-лилового оттенка.

Сперва я забыла, как дышать, широко распахнутыми глазами глядя на то, как мощные жгуты-хвосты шевелятся в воде, огибая меня на манер многократно увеличившихся в размерах изумрудных кос Тирреса. Вот только… меня саму потряхивало от странного зуда, распространяющегося по ногам чуть ниже бедер. И стоило опустить голову, как я поняла, что моих ног тоже уже нет.

Вместо них вниз к каменному полу полуразрушенного храма тянулись длинные серебристо-лиловые жгуты. Почти такие же, как у Тирреса.

На них не было присосок, как у осьминогов. Но от этого легче не становилось.

Я чуть не закричала. А потом протянула руки назад, ощупывая место, где заканчивалось тело и начиналось вот это покрытое блестящей кожей… нечто.

Темные, почти полностью черные ладони обхватили задницу. Да, у меня все еще была задница, щупальца начинались ниже. Зато кожа почему-то поменяла цвет! И теперь на обсидианово-мрачной поверхности еще ярче выделялись выросшие у меня то здесь, то там жемчужные чешуйки.

— Какая ты красивая, — прошептал Тиррес, коснувшись ладонью моей щеки, чем едва не довел до инфаркта.

— Красивая? Красивая?! — Мне не хватало воздуха. Или чем я тут дышала все это время.

— Расслабься. Ты не позволяешь себе почувствовать, — звучал мягкий, обволакивающий голос морского эмира. Но, признаться, меня это совсем даже не успокаивало.

— Как ты превратил меня в это?.. — выдохнула я в ужасе. — Я даже не заметила! Верни обратно!

— В храме Венинумары первый оборот сделать проще всего, — пожал мощными плечами эмир, поглаживая мою шею ближе к затылку, то и дело зарываясь пальцами в волосы. — Ты сможешь контролировать себя, если примешь дар морской ведьмы.

— На кой он мне сдался, этот дар? — возмущенно бросила я, и от этого мои ногощупальца нервно зашевелились.

Эмир прижал меня к себе, резко вдавил в собственную грудь, обняв почти стальными объятиями, в которых невозможно вздохнуть. Только вот, как ни странно, именно это и позволило мне начать дышать.

— Сила чароводниц и чароводников может заключаться не только в том, чтобы управлять морем. Чтобы поднимать потоки воды, создавая из них любые чудеса, на которые тебе хватит сил. Есть и другая сторона — умение убивать. Много веков назад Венинумару прокляли за то, что она могла одним движением руки вспороть человеческие вены, выпустив всю кровь, смешав ее с водами Айреморы. Кровь ведь тоже вода, правда?

Я замерла, чувствуя лишь, как теплые потоки щекочут жабры, и слыша, как громко бьется рядом сердце Тирреса.

Слушала бы и слушала. Только его, а не тот ужас, что он говорил. А говорил он… немало.

— С тех пор прошло много лет, но все чароводники, рождавшиеся с подобным даром — с ликом Кракена, — были прокляты. Их изгоняли из эмирата, устраивали опалы, даже убивали. И убивают до сих пор.