Морской фронт

К утру одна машина вошла в строй. Починили рулевое управление. Командующий флотом сообщил, что дано приказание командующему авиацией и командиру Кронштадтской военно-морской базы на рассвете прикрыть корабли с воздуха и выслать к острову Вайндло все имеющиеся сторожевые корабли, торпедные катера, тральщики и буксиры, перебазированные для этого на Гогланд в бухту Сууркюла и сведенные в спасательный отряд под общей командой капитана 2 ранга И. Г. Святова. Ободряющая весть! Но пока еще ночь, темная и тихая. Опять слышим всплески. Явно прыгали люди: один, два, три… В чем дело? Что за ночное купание?

Спрашиваю об этом в мегафон соседний транспорт. Ответ совсем неожиданный:

— Матросы прыгнули за борт, чтобы оттолкнуть две мины от борта. Все в порядке.

Взрывов больше не раздавалось.

Комфлот приказал с рассветом всем кораблям начать движение по плану. В 4 часа командир лидера Петунин доложил мне о том, что машины проверены, и мы можем идти своим ходом, но все же с дифферентом на нос. Сейчас же было передано приказание на корабли нашего отряда о съемке с якоря в 6.00, а командиру лидера «Ленинград» — идти головным за тральщиком «Гак».

На «Минске» после взрыва не работали компасы, нам нужно было навигационное лидирование, поэтому мы и решили идти за «Ленинградом». За нами пойдут эскадренные миноносцы «Суровый» и «Славный», посыльное судно «Пиккер» и две подводные лодки типа «Щ», отставшие от отряда главных сил. На одной из них шел комбриг подлодок капитан 2 ранга Орел. Команде выдали «ночной ужин», хотя и брезжил уже рассвет. Эх, с каким аппетитом «заправлялись» матросы! Коки были довольны. Перспектива двигаться вперед всех весьма ободряла!

Я спустился в кают-компанию. Вошел и ахнул! Она походила на свалку мусора, битого стекла и ломаной мебели. Все предметы сорвало с мест, поломало и отбросило в угол. Буфет разбит, посуда из него вылетела и превратилась в груду черепков. В слабом свете ручного фонарика кают-компания казалась мрачной пещерой. Диван у борта остался на месте, хотя и был завален осколками разбитых плафонов. В лучик фонарика попал патефон с расколотой пластинкой. К удивлению, сам патефон не пострадал, я завел его и поставил мембрану на уцелевшую часть пластинки. Странно было услышать веселую песенку «Кукарача» в исполнении талантливой опереточной артистки Новиковой. Думала ли она когда-нибудь о том, что в такой обстановке будет звучать ее голос?! Вестовые матросы услышали музыку, обрадовались, что их патефон жив, и бодро стали подпевать.

После того как я ушел на мостик, матросы долго еще крутили эту пластинку, видно, музыка и для них была целебным бальзамом.

Хожу по мостику. Машинные вентиляторы уже жужжат. Крепкий чай развеял сон. В ушах все еще звучит голос певицы, полный жизнерадостности и силы.

Кончалась ночь, сквозь туман все яснее вырисовывались силуэты кораблей. Чуть рассвело, крейсер «Киров», а за ним и все корабли отряда главных сил снялись с якоря и пошли за пятью тральщиками; четыре других — исправных тралов не имели, а потому несли лишь охранение крейсера от подводных лодок. И сразу же начались налеты фашистской авиации, пытавшейся прежде всего прорваться к «Кирову». Мощный зенитный огонь флота заставил фашистов сбросить бомбы в 100–200 метрах от крейсера. Тогда, убедившись в безрезультатности своих попыток, вся фашистская авиация устремилась на транспорты.

Единственному оставшемуся при нашем отряде тральщику «Гак» приказано было обойти с параваном вокруг кораблей, после чего встать в голову колонны. Не сильное было у нас противоминное обеспечение! Но надо было и его использовать в полной мере. Не успели мы дать ход, как к правому борту лихо подлетел катер «МО-208», и командир первого конвоя капитан 2 ранга Н. Г. Богданов доложил, что его корабли готовы к походу и что из состава конвоя погибли два транспорта и два тральщика… Богданов просил дать ему воздушное прикрытие. Что ж, просьба была вполне законной. Только где взять это прикрытие?!

Мы вновь начали движение на восток. Вне строя, правее нас, шел миноносец «Свирепый», буксируя поврежденного «Гордого». Для усиления зенитного огня с ними шел также сторожевой корабль «Аметист».

Налеты фашистов на наш отряд начались спозаранку, одновременно с налетами на крейсер «Киров», и продолжались до 11 часов. Мины больше не попадались на пути, — видимо, отряд вышел из минного поля, и мы все внимание переключили на бомбардировщики. Зенитный огонь у нас был довольно слабый, спасение было только в маневре. Фашисты налетали группами по четыре-пять самолетов, делая последовательные заходы с кормы. Все бинокли были устремлены на «юнкерсы». Как только мы замечали, что бомбы отделялись от самолета, Петунин командовал: «Лево руля» или «Право руля». Бомбы падали в воду, иногда, правда, гораздо ближе, чем нам хотелось, иногда дальше, но ни разу не попали в корабль. Только и слышалось:

— Две справа, мимо!

— Слева одна, мимо!

Три часа прошли в непрестанном лавировании.