Морской фронт

При поддержке артиллерии флота войска 23-й армии вышибли противника из Белоострова. На этом участке фронта враг был надежно втиснут в землю вдоль линии нашей старой государственной границы по реке Сестре и до начала нашего наступления в 1944 году не подавал, что называется, никаких признаков жизни.

Сотни снарядов буровили небо над заливом. Под этой своеобразной огненной крышей мы благополучно перевезли из Ораниенбаума в Ленинград артиллерийский полк из состава частей 8-й армии. Наши истребители надежно прикрывали с воздуха корабли, переполненные людьми и техникой.

Вражеская авиация сбросила несколько бомб на маленький скалистый островок Соммерс, расположенный к востоку от Гогланда. На острове размещался всего лишь наш наблюдательный пост. Никому эта бомбежка вреда не принесла, осколками бомб слегка поцарапало два наших торпедных катера, оставшихся в строю. Это мотание противника из стороны в сторону лишь подтверждало его растерянность от неудач под Ленинградом.

Наши корабли продолжали начатые еще в начале сентября большие минные постановки. Тысячи мин преградили подходы к Кронштадту в Копорском заливе, Лужской губе, под северным берегом у мыса Стирсудден и в проливе Бьёркезунд.

День 21 сентября ничего особенного не предвещал, был тихим и солнечным. Утром в небе появился немецкий воздушный разведчик. Как обычно, захлопали наши зенитки, поднялся невообразимый шум, и разведчик скрылся. В гавань входили корабли после ночной минной постановки на подступах к Кронштадту. Получено было донесение, что в базу Ханко благополучно прибыли из Кронштадта сторожевой катер, гидрографический корабль и шесть мотоботов с мясом и медикаментами. С Лавенсари к Гогланду вышла по плану очередная подводная лодка для разведки района. Флот вел огонь по фронту северного и южного берегов. Словом, начинался наш обычный боевой день… Правда, воздушная разведка противника показалась нам более настойчивой, чем обычно. Самолет держался высоко и неоднократно пересекал Кронштадт с юга на север и обратно; вновь стреляли зенитки, и за фашистом гонялась пара наших истребителей. Увы, безуспешно! Разведчик скоро ушел в сторону Петергофа и был таков…

В это время линейный корабль «Октябрьская революция» шел по Морскому каналу в Кронштадт и из своих 12-дюймовых орудий беспрерывно вел огонь по фашистам в районе Лигова. В 12 часов дня корабль находился на траверзе Петергофа. В это время до нашего слуха донесся раскатистый взрыв. Я посмотрел в окно. Проходившие по улице моряки и рабочие бросились бежать в сторону Петровского парка. Кто-то крикнул: «Взорвался линкор!» И это известие сразу облетело весь дом. С наблюдательного поста доложили: виден большой взрыв на баке линкора «Октябрьская революция», но он продолжает стрелять главным калибром и идет по каналу в Кронштадт. Пламя и дым закрывают корабль. Над ним кружится несколько десятков самолетов противника, линкор ведет по ним зенитный огонь.

Командующий флотом приказал мне с моим заместителем Ф. В. Зозулей выйти на катере, уточнить, какие корабли стоят на рейде, и рассредоточить их, потому что в любую минуту можно ожидать повторения вражеского налета. Обойдя рейд и отдав распоряжения, мы на быстроходном штабном катере «ЯМБ» подлетели к линкору. Пожар на баке уже сумели потушить, но вся палуба была разворочена от носа до первой башни. Стальные листы торчали по обоим бортам. Взрывом разрушило шпиль и все якорное устройство, но сохранившаяся в целости якорная цепь стравилась за борт на всю свою длину. Однако корабль, используя свои сильные машины, продолжал идти вперед, волоча по дну якорь.

Мы подошли к трапу. Корабль только что произвел последний залп своего главного калибра. Смолкли зенитки. На реях линкора медленно поднялись большие черные шары, это означало, что он застопорил ход. Мы поднялись на палубу. Несмотря на повреждения, грозный, внушительный вид имела наша «Октябрина». Все леерные стойки убраны, завалены шлюпочные краны, убраны с палубы шлюпки, задраены большие входные люки. Под ногами, как змеи, извивались разнесенные по боевой тревоге пожарные шланги. Артиллерийские башни смотрели на левый борт в сторону противника. Ровная, большая, чистая палуба была пустой, все матросы находились на своих постах, в недрах этого стального гиганта. Только у зенитных орудий застыли люди в железных касках.

Навстречу нам мелкими, быстрыми шажками спешил командир линкора контр-адмирал Михаил Захарович Москаленко, мой старый товарищ юных флотских лет. Отклонив официальный рапорт, спрашиваю, что случилось. Мы быстро идем с ним на бак, и Михаил Захарович по пути рассказывает, что из-за облаков навалилась целая стая самолетов. Три бомбы угодили в носовую часть. Корабль не потерял боеспособности. Оружие и машины в строю.

— Покоробили, сволочи, бак. Есть раненые и убитые…